Рэт и Страйкер оба наблюдают за нами. — Что там произошло между вами двумя? — с интересом спрашивает Рэт, наклоняясь вперед с ухмылкой. Он смотрит на Эмму. — Что ты сделала на этот раз?
Страйкер тоже наклоняется к нам.
Эмма качает головой.
На этот раз я с ней согласен. — Позже, — говорю я им обоим.
Страйкер пожимает плечами и подзывает официантку. Женщина ставит две тарелки с гамбургерами и картошкой фри для нас, черный кофе для меня и кока-колу для Эммы. Страйкер благодарит ее с ухмылкой. Она краснеет и убегает.
Как только официантка уходит, Страйкер смотрит в окно, кажется, погруженный в свои мысли, и не прикасается к тому, что осталось от его картошки фри. Его бургер съеден только наполовину.
Все в его поведении не так. Страйкер обычно отвергает все, что вы ставите перед ним, и обычно он преследовал бы меня за каждую деталь того, что Эмма сделала, чтобы вызвать напряжение между нами.
— Что тебя гложет, чувак? — спрашиваю я его, макая жареную картошку в кетчуп, который прилагался к еде.
— Ничего, я в порядке. — Он берет свой кофе и выпивает половину.
Я наблюдаю за ним секунду, не купившись на это. По какой-то причине он смотрит на Эмму, и его лицо становится белым. Он с трудом сглатывает.
Рэт хмурит брови, переводя взгляд к окну. — Ты не очень хорошо выглядишь, Страйк. Ты же не собираешься наброситься на меня, правда?
Страйкер со стуком опускает свою чашку. Блюдце трескается. — Я пойду проверю, как там моя малышка. — Он встает на ноги и уходит. Я смотрю, как он тащится через стоянку к гаражу, хотя на починку его байка уйдет по меньшей мере еще час.
— Что это значит? — спрашиваю я Рэта.
— Я понятия не имею, — говорит Рэт, звуча так же взволнованно, как и я, когда он смотрит, как он уходит через плечо. — Он, наверное, просто разозлился из-за своего байка. Он любит свою девочку.
Но я могу сказать, что Рэт убежден в этом не больше, чем я.
Я переключаю свое внимание с моего лучшего друга на другое осложнение — женщину, которая без энтузиазма ест рядом со мной.
В течение следующих получаса, пока мы едим, она бросает на меня беглые взгляды. Я вижу это в ее глазах; она все еще пытается понять, почему я сохраняю ей жизнь.
Хотел бы я знать ответ.
Но я также вижу кое-что еще в ее глазах, когда она смотрит в мои, ища милосердия, которого она не найдет, страх перед тем, что с ней случится, когда я решу разобраться с ней за то, что она пошла против меня, взяв этот бумажник.
Я провожу пальцами по густым темным кудрям, которые падают ей на плечи. Мои пальцы касаются ее шеи сбоку, и она напрягается, ее шея напрягается от усилия не отстранить голову. Борьба в ней заставляет меня улыбнуться.
— Я не могу дождаться, когда отвезу тебя в Попс, — шепчу я ей на ухо, проводя пальцами по ее руке на столе.
Она пытается вырвать свою руку, и я переплетаю ее пальцы со своими, сжимая так, что это выглядит как нежная хватка, удерживая ее руку под своей. Она едва заметно вздрагивает.
— Ты предала меня, Маленькая Воровка. После сегодняшнего вечера ты даже не подумаешь о том, чтобы снова ослушаться меня.
Эмма вскидывает голову. Ее темные бездонные глаза расширяются, горячий маленький рот приоткрывается. Мой член яростно дергается.