— Если кто-нибудь здесь поднимет на нее руку, я сделаю то же самое с ним, — рычу я.
У бильярдного стола Страйкер и Пип оба таращатся на меня. Страйкер произносит одними губами: «Срань господня».
Мне было интересно, где был этот чертов Страйкер и почему он не присматривал за Эммой, и теперь я знаю. Секунду назад я видел Голиафа, массивного вице-президента Уайт-Спрингс, держащего Страйкера, согнутого в захвате головы, в то время как Страйкер смеялся.
— Мы поняли, Спайди, — говорит брат Праймера Ти-Рекс из бара, бросая на своего брата свирепый взгляд за его глупость. — Если она твоя старушка, это круто, но ты должен отдать ей свой патч, чувак. Это сделает все проще.
Я ловлю на себе взгляд президента. — Она не старушка, — говорю я, мой голос теперь более ровный, — но она принадлежит мне, так что руки прочь от нее.
Поднимается ропот согласия. Я обхватываю рукой подбородок Эммы сзади, прижимаюсь губами к ее виску, позволяя поцелую затянуться, как будто я ставлю на ней клеймо. Зверь внутри меня издает еще одно мурлыканье, когда она прижимается ко мне своей милой маленькой попкой в форме сердца, даже когда ее челюсть напрягается.
Весь бар возвращается к своим обычным делам. Страйкер и Пип возвращаются к своей игре в бильярд, Попс продолжает подавать напитки, Джулс уходит на кухню с Беном и парой девушек из Уайт-Спрингс, Ди отходит к диванам в задней части и дает Снейку пиво, и низкий рев десятков мужских голосов возобновляется.
Я зарываюсь лицом в волосы Эммы, позволяя опьяняющему аромату моего шампуня и запаху выхлопных газов от поездки на ее коже наполнить мои чувства. Мой запах на ней успокаивает мои собственнические порывы и одновременно разжигает их снова. — Я не могу оставить тебя без присмотра ни на секунду, не так ли, Дикая Кошка?
Ее дыхание прерывается, то ли от страха, то ли от удовольствия, то ли от того и другого, я не знаю, и мне все равно. Я рычу ей в шею и позволяю своему языку скользить по ее плоти. Моя рука скользит по ее животу, чувствуя, как он дрожит.
— Почему ты говоришь это так, как будто это моя вина? — возмущение в ее тоне заставляет меня улыбнуться.
Я разворачиваю ее лицом к себе и провожу пальцами по ее волосам. Действительно, почему. Это моя чертова вина, что к ней чуть не пристал Праймер. Я чертовски хорошо знаю, что не должен был позволять себе так отвлекаться на мой разговор с Джулс, что я отвел от нее взгляд, но черт возьми, если я скажу ей это.
Разговоры о Гэри все еще выводят меня из себя, и, честно говоря, я не совсем привык к необходимости присматривать за женщиной. Я избегаю привязанности, как чумы, после той ночи, когда трахаю женщину. Черт возьми, мне обычно нравится смотреть, как другой мужчина берет женщину после того, как я поимел ее, часто заставляя ее что-то делать с ним, чтобы я мог наблюдать.
Странно осознавать, что я здесь не в своей тарелке, почти так же странно, как то, что я сделал, устанавливая запрет с парнями. Праймер был прав, называя секс со мной игрой. Это так, и я люблю трахаться с женщинами. Какого хрена она со мной делает? Я никогда раньше не угрожал целому клубу.
Я прижимаю палец к ее розовым губам. — Не отходи от меня, пока я тебе не скажу, поняла?
Она сглатывает, оглядывает переполненное здание клуба, заполненное большими, крепкими, возбужденными байкерами. — Я не собираюсь спорить.
Это показатель ее нервозности, что она не пытается найти какой-нибудь предлог, чтобы уйти от меня без моих угроз.
— Хорошая девочка. Я не могу все время быть с тобой на одной волне. Когда я не рядом, ты остаешься со Страйкером или Кэпом.
— Поняла, — она кивает головой, глядя на меня. — Я не могу поверить, что ты это сказал. Пригрозил отрезать им всем достоинство. Ты бы действительно так с ним поступил?
Я приближаю свой рот на расстояние волоска от ее. — Это было бы наименьшим из того, что я бы сделал за тебя, — рычу я сквозь зубы.
— Знаешь, ты пугаешь меня до смерти, — ее тон легок, но я вижу страх в ее глазах.
Я сжимаю ее затылок и улыбаюсь в ее волосы, думая о том, что я планирую сделать с ней сегодня вечером, после того, как все клубные дела, о которых я должен позаботиться, будут закончены.
Мои пальцы сжимаются на ее шее, пока я не чувствую ее дрожь, панику, пронизывающую каждый дюйм ее тела, пока я практически не чувствую запах ее страха.
— Ты даже не представляешь, — говорю я ей.
— Я знаю, — шепчет она.
Нет, она действительно не знает.