— Моя, — у него демонический голос. — Никогда не уходи от меня.
Его пальцы сжимаются до тех пор, пока я не начинаю задыхаться.
Я пытаюсь произнести его имя, сказать ему, чтобы он отпустил, паника превращается в настоящий страх.
— Спа… Спа…
Он урчит, и его рот касается моего. Я кричу, и он жестко облизывает мой рот языком, ослабляя хватку, а затем снова сжимает ее.
У меня кружится голова, и каким-то образом удовольствие, которое он вызывает во мне, удваивается, пока мои бедра не пытаются прижаться к нему.
— Блядь! — его хватка соскальзывает с моего горла, и его ладони ударяют по столбам по обе стороны от меня. Его толчки становятся яростными, и он выпускает длинную череду проклятий.
Я извиваюсь, и мои бедра трясутся, не в силах сомкнуть ноги или остановить его. Со связанными руками и ногами я ничего не могу сделать, кроме как лежать и принимать его.
Прилив приближается, угрожая поглотить меня целиком. Крики вырываются из меня, заполняя комнату и отражаясь от стен. Весь клуб должен меня слышать. Они слышат меня, и они знают.
Спайдер рычит от удовольствия, злобно овладевая мной. Его пах царапает рубцы, оставленные ремнем, и жжение заставляет меня приближаться быстрее. Я кричу громче.
Как будто моя беспомощность возбуждает его еще больше, его ногти царапают дерево на столбах, а кровать стучит о стену, когда он сходит с ума.
— О, черт, черт, черт, да!
Весь клуб должен услышать его сейчас.
Прилив засасывает меня, топя в своих глубинах. Вспыхивают белые огни, мое тело сотрясается в конвульсиях, и меня захлестывает эйфория.
Спайдер делает несколько резких толчков. Он рычит от облегчения.
Затем он падает на меня сверху. Его грудь вздымается у меня за спиной, его дыхание горячее и прерывистое на моей шее.
Я тяжело дышу, слишком измученная, слишком разбитая тем, что только что произошло, чтобы бороться с ним.
Ненависть к нему наполняет мою кровь, пылая, как ад. Тяжесть моего собственного греха давит на меня, стыд съедает меня заживо.
— Боже, детка, — тихо стонет Спайдер мне на ухо. — Так хорошо, — его руки крепко обнимают меня, и он лежит так, обнимая меня в тишине нашего завершения.
Детка. Это первый раз, когда он назвал меня так с тех пор, как был подстрелен ночью Кэп. Он назвал меня так, когда мы лежали вместе, рассказывая мне о своих родителях и укусе паука, который принес ему его дорожное имя.
Та ночь, кажется, прошла миллион лет назад, в другое время, в другой жизни. Кажется, что это ласковое слово было произнесено другим мужчиной, женщине, которая не была мной. Услышав это единственное слово — детка, я чувствую, как будто вижу крошечную вспышку кого-то другого внутри него, человека под монстром, которому удалось пробиться сквозь темную тюрьму, в которой монстр держит его.
Вместо того чтобы приблизиться к этому крошечному лучику надежды, я уклоняюсь от него, как будто уклоняюсь от горящего пламени. На самом деле его там нет. Спайдер был просто не в себе в этот момент. Если он испытывает что-то похожее на эйфорию, в которой я только что была, это затуманило его мозг. Он охвачен порывом, кайфом настолько сильным, что сказал бы все, что угодно, если бы это пришло ему в голову.