- Не всегда, - подтвердила я и замолчала.
- Розмарин, перед Вам человек, с которым Вы ограбили беднягу Коллинза. Разве между нами могут быть тайны?
Возможно, слова Стоуна тронули меня, или попавший в кровь яд притупил мою бдительность, или мне уже давно нужно было кому-то это рассказать, но неожиданно для себя самой, я вдруг произнесла: «Вы же знаете, что я училась в пансионе мадам Грир?»
Стоун кивнул.
«Там я впервые столкнулась с высшим светом с его строгой иерархией и привычкой оценивать людей по тому, сколько у них денег или какое место при дворе занимают их родственники. Я была наивным ребенком. И хоть и знала на зубок родословные знатнейших семей империи, часто сбегала из дома, чтобы поиграть с детьми из деревни. Для меня между нами не было никакой разницы. Но в пансионе были свои порядки и девушки без связей оказывались в самом низу. Им приходилось искать покровительства девочек познатнее. Я же со своими привычками и взглядами никак в эту систему не вписывалась, да и не стремилась вписаться, чем сильно злила остальных. Я же была слишком наивной и не замечала очевидного.
У девочек начали пропадать вещи: заколка, зеркальце, брошка. Подозрительные шепотки за спиной, косые взгляды. И вдруг в один ужасный день все эти вещи нашлось у меня под матрасом. Будто бы я не смогла найти место получше для тайника. Даже обидно. Но их не волновало, была ли я настоящей воровкой или нет, им нужен был повод, чтобы проучить меня, и они его нашли. Они не стали ничего рассказывать воспитательницам, устроив самосуд. Никогда не забуду их искаженные гневом лица. Я испугалась, и они почувствовали это, накинувшись словно свора собак. Тот, кто увидел бы их на бале – воздушных, невесомых, похожих на облако в их пышных нарядах, даже представить не смог бы, насколько беспощадными и кровожадными они могут быть. Я пыталась сопротивляться, вырывалась, кричала. Но вцепившись в жертву, они уже не упустят ее. Они били со всей ненавистью, даже не задумываясь, куда наносят удары, до тех пор, пока я не потеряла сознание.
Очнулась я уже в больнице, если можно так назвать дом для умалишенных. Мадам Грир боялась огласки, а в заведениях подобного рода привыкли хранить секреты своих пациентов, особенно если за них хорошо платили. Но именно там я встретила ту, которая изменила мою жизнь и меня.
Она была первой, кого я увидела, когда открыла глаза. Высокая, худая, так что больничная рубашка висела на ней мешком, черные с проседью волосы спутались настолько, что походили на гнездо. Кожа так сильно обтянула лицо, что еще чуть-чуть и острые скулы и подбородок прорвут ее. И глаза, огромные темные глаза, не моргая смотревшие на меня. Бормоча что-то бессвязное, сумасшедшая протянула ко мне костлявую руку. От страха я вжалась в кровать, с ужасом ожидая прикосновения.
Сухая ладонь коснулась моего лба.
«Бедное дитя, кто же сотворил с тобой такое? Потерпи, всё пройдет. Всё проходит, - произнесла моя незваная гостья, ласково проведя по моим волосам.