- Дурман виноват, - пронеслось в голове. Нужно уходить. Бежать. Скрыться, пока не поздно. Однако тело не слушалось. Так хорошо было здесь, у костра…
Княжич провёл пальцем по её щеке и наклонился. Быстро нашёл её губы и поцеловал. Глаза его были закрыты. Дивница беспомощно опустила руки, которые он точас же подхватил и положил себе на плечи. Они раскачивались, будто в медленном танце, потом опустились на траву.
- Пошли все прочь, - хрипло велел Орест, и поляна опустела.
Остались только они вдвоём, охваченные дурманом и страстью, разгоравшейся не хуже синего пламени…
Она стала такая мягая, податливая…как никогда…
А он будто чувствовал каждую клеточку её вдруг ожившего тела, даже не открывая глаза…
***
Когда Орест проснулся, солнце уже золотило ивовые верхушки. Лесные птахи щебетали на все лады, благоразумно прячась в ветвях деревьев. Он поднялся и отряхнул кафтан, мокрый от выпавшей росы.
Дивницы рядом не было. Может, она ему почудилась? Хотя трава вокруг была примята, и явно не одним его телом. Похоже, она ушла совсем недавно. Орест усмехнулся, вспоминая любовные утехи, смутные, как ночное видение. По телу пробежала дрожь, и он понял, что не насытился.
- Где ж ты, сияющая девица? – спросил он пустоту, - али днём тебя не видно?
Поляна была пуста. Всех вчерашних гостей и след простыл. Даже Меланью не было видно. Должно быть, дремлет в своей норе, разморенная дурманом…
Орест обошёл весь лес, но так и не нашёл дивницу. Других тоже не было. Как сквозь землю провалились.
Может, оно и к лучшему, думал Орест. А то не ровен час начнёт тянуть с него силу, как его распрекрасная жёнушка. Ещё и подружек приведёт. Нет, пожалуй, хватит с него дивниц, какими бы жаркими не были их объятия.
Хотя, если ещё раз повстречает, то, пожалуй, с охотой нырнёт в этот омут…
Он повернулся и сложил губы, чтобы свистнуть ядокрыла, да так и замер.
Поляна, открывшаяся перед ним, явно не была частью леса, созданного матушкой-природой. Клапоть земли, небольшой, в несколько саженей, был очищен от травы и вытоптан почти до глади. На нём стояли каменные плиты, грубо обтёсанные по углам. На каждой из плит вырезаны символы.
Орест подошёл поближе и провёл по ним пальцам. Почти все символы были ему незнакомы, кроме тех, что на последней плите.