Часть вторая: Ледяные пределы
Глаза цвета молодой травы, которую эти земли никогда не видели, волосы, словно поток горной реки, почти треугольное лицо, вечно юное, вечно прекрасное. На узких запястьях звенят тяжелые браслеты, слишком громоздкие для её рук. Фигура больше напоминающая мальчишечью, чем женскую. И алый шелк одеяний.
— Новое ожерелье? — Таган опустился на подушки, раскиданные по ковру комнаты.
Она коснулась звеньев цепи на груди и согласилась:
— Новое.
Голос её шелестел, словно зимний ветер, поземкой мчащийся по снегу.
— Поздравляю.
— Не стоит, — в её голосе мелькнула насмешка. — Дорогой брат. Зачем ты пришел?
Он смотрел в сторону, что бы не видеть торжества на её лице, когда он сообщит ей:
— Наш отец мертв.
Тихий счастливый смех был ему ответом. Он не выдержал и повернулся к ней. Браслеты вздрагивали и тихо звякали, соприкасаясь, прозрачная вода катилась по её щекам и она смеялась, содрогаясь всем телом. Она смеялась долго, и лишь успокоившись, посмотрела на своего брата:
— Спасибо за такие хорошие новости, дорогой брат.
Она вытерла пальцами мокрые щеки, размазывая краску по лицу. С легким недоумением посмотрела на испачканные руки и покачала головой. Подхватив кончик платка, опоясывающего её талию, она начали тщательно вытирать лицо:
— Ты скажешь мне имя его убийцы? Кого мне благодарить темными ночами?
Таган протянул ей свой платок, более подходящий, чем её шелка. Она приняла подарок, коснувшись на мгновение кожи брата. Он смотрел на свою руку, которой коснулись её пальцы.
— Брат? Ты ответишь на мой вопрос? — мягко позвала она.
Он, очнувшись, поднял голову и взглянул в её зеленые глаза:
— Мой сын. Его убил мой сын.
Он боялся, что она снова начнет смеяться, она лишь кивнула и опустилась напротив него. Её волосы окутали её плечи и смешались с алым шелком:
— Я не знала, что у тебя есть сын, дорогой брат. Неужели у клана появился наследник?
Таган покачал головой:
— Нет. Мой сын не может быть наследником клана, ибо он полукровка, как и ты, сестра.
Она сплела пальцы рук, звякнули браслеты:
— Значит в Храме появиться ещё одно дитя без прошлого… Как же младенец смог убить старого ублюдка?
— Он не младенец, — тихо ответил инкуб. — Его мать укрыла его от глаз оракулов. Ему двенадцать лет, и по меркам своей второй семьи он не только в своей силе, но в своем праве. Он объявил нам войну. Ты не знаешь, но уже три года инкубы ведут войну с моим сыном.
Зрачки её глаз расширились, она, не мигая, смотрела на него. А потом снова рассмеялась, запрокидывая голову и позвякивая браслетами.
— Насмешка судьбы, брат! — заливалась она смехом. — Великие инкубы сражаются с мальчишкой, который по их законам — ничто! Вещь! Кукла для развлечения! А малыш — то силен! Кто была его мать, брат? Кого воспевать мне в своих танцах?
— Двенадцатая Леди Ледяной Цитадели. Демонесса, — тихо ответил он и внезапно смех замер на её губах.
Длинный пальцы коснулись его щеки: