– Конечно, помню, – согласно кивнула я, с вдруг проснувшимся интересом к рассказу Эдмунизэля.
– В своё второе возвращение, он пришёл не один, а привёл с собой молодую орчанку, которая, в Степи, была приговорена к жертвоприношению, и Петрос сумел спасти ее от смерти.
– И это я помню, – подтвердила я, совершенно не понимая, к чему он клонит.
– Пока ты была отгорожена от всего мира своим замужеством, мимо тебя прошли подробности недавнего, третьего, возвращения Петроса. Кроме двух орчат, он принёс страшный рассказ о том, что клана, в котором он жил эти три года, больше нет. Что в Орочей Степи, из нескольких объединённых кланов, под предводительством сильного и свирепого Владыки, сформировалась Большая Орда. Так орки называют огромный клан кочевников, обитающий на северо-западе орочьего материка. Существует он за счёт беспрерывных, жестоких нападений на свободные кочевые кланы, безжалостно их грабя, и угоняя в рабство побеждённых. А также, за счёт дани, которой облагаются те кланы орков, которые не оказывают вооружённого сопротивления, готовы подчиниться и признать над собой власть Владыки. Жизнь разумного в Орочей Степи ничего не стоит. Сильный убивает слабого, считая это доблестью. Ценность детей и женщин так мала, что многих из них приносят в ритуальную жертву, или убивают, чтобы избавиться от лишнего рта, или они и сами умирают от голода. В Степи нет такого изобилия пищи, как у нас, а население многочисленно.
От рассказа Эдмунизэля мою апатию как рукой сняло. От ужаса услышанного мурашки поползли по телу. Но не страх, а протест рождался в душе, будя спавшие эмоции, вызывая знакомое, так раньше свойственное мне, стремление действовать. Как можно убить разумного? А держать в рабстве? А не дорожить детьми? Это какое-то отвратительное изуверство.
– Мы можем это как-то исправить? – с надеждой спросила я, охваченная решительным желанием помочь несчастным и наказать виновных.
– Давай смотреть правде в глаза. Во-первых, мы не обладаем для этого достаточной силой. Даже, несмотря на то, что все мы, эльфы, владеем магией, а у орков – только единицы. Но нас слишком мало. Нам с нашими-то проблемами, защиты от хищников и возможной экспансией орков, непросто справиться. Во-вторых, не суди о степных орках, даже угнетённых рабах, по нашим лесным оркам. Те орки имеют совсем другой менталитет, они воспитываются в преклонении перед силой, жесткой властью, безжалостной жестокостью. Любое проявление доброты и милосердия они воспринимают, как постыдную слабость, это вызывает у них стремление подавить, продемонстрировать на чьей стороне сила и, тем самым, самоутвердиться за счёт более слабого.