Той осенью дожди начались рано. И они всегда сопровождались сильными порывами ветра, это был ещё не левендат, тот никогда не нёс собой смерчи и грозы, он мог пригнать снежную бурю, но, как правило, после этого стихал на три дня и возобновлялся только на рассвете четвёртого. Урожай насилу успели убрать, когда ударила первая буря, неся за собой разрушение и опустошение.
Словно природа чем-то была недовольна. Левендат, подобно своему неугомонному ветреному тёзке, не боялся никого, и его ничего не держало. Он продолжал улыбаться самой страшной буре, как будто и не существовало её. Он смеялся. В буйстве ветров находил успокоение. И к тому времени юноша уже оставил попытки получит от родителей признание и понимание. Да, не идеальный сын, но проще смириться с этим, чем снова попытаеться что-то доказать. Вот и в тот день вновь разозлил отца и мать своим живым нравом, который никто из них так и не понимал.
- Левендат! А ну вернись! Ты мне ещё сын! – кричал отец вслед парнишке, который привычно поднимался на чердак, куда теперь уходил сам, не дожидаясь, пока его туда угонят.
В этот раз родители требовали от него надеть кафтан ученика городского управленца, стать преемником отца, а строптивый сын опять сделал не то, что надо, не то, что требовал от него обычай. Он улыбнулся на доводы и покачал головой со словами: «Это не моё, отец! Ты ведь сам понимаешь!». И молча, вышел прочь. Отец вслед кидал проклятья, мать ревела. Ничего, к утру оба поймут, рассудят, что прав гордый сын, не его это дело - быть городским главой. Да, он все это хорошо понимал, и, наверное, уже знал больше, чем положено в его возрасте. Но управлять городом? Нет, даже его рыжие^ волосы этому не благоволили. Всегда найдется тот, кто суеверно от него открестится и поставит под сомнение его власть. Им ли не знать? Так зачем просить то, что не имеет смысла?
Юноша открыл окно, сел на подоконник и приложил к губам самодельную флейту, на которой ещё по малолетству выучился играть весёлые мелодии.
Дождь прекратился к вечеру, тучи расступились, и лучи заходящего солнца озарили вымытый город. Перед глазами открывалась сказка, Левендат отложил флейту и с восхищением смотрел на игру красок, как же прекрасно было увиденное. Он счастливо засмеялся, если кто услышал из соседей, решил, что сам демон Гургун*****, слуга Тёмного, смеётся во славу своему господину.
Как же он любил этот мир и эту жизнь! Отдал бы всё , чтоб ничто и никогда не омрачало эту красоту, чтоб этот мир жил и не знал своего конца никогда. Он задумался, глядя на заходящее солнце, и сам не заметил, как мечты превратились в дрёму, когда же вновь открыл глаза, солнце уже село, тучи заволокли небо и начинался противный мелкий дождик.
Под окном послышалась возня. Юный Левендат почувствовал на себе чей-то взгляд и посмотрел вниз. Напротив крыльца стоял экипаж, запряжённый парой чёрных коней. На дверце кареты красовалась серебристая «С», а около неё стоял человек в годах, закутанный в дорожный плащ, седые волосы выбивались из-под чёрной шляпы. Гость разглядывал юношу, тот тоже посмотрел на него, а потом дружелюбно улыбнулся и, опять подняв к губам флейту, заиграл чудесную мелодию. В это время из дома уже выбежали отец и слуги. Глава города проследил взгляд гостя, услышал мелодию и лишь бросил с досадой сыну.
- Левендат, несносный мальчишка, хватит играть! – в ответ тот заиграл другую мелодию, ещё более счастливую и озорную. Отец выругался и уже собирался извиниться перед гостем за хулиганство сына, но тот ответил тихим, но красивым голосом: