Интерлюдия 1
Силаниль м'Аври устало прислонился к стволу дерева спиной и расслабился. Попытки разжечь костёр не увенчались успехом, ветер был слишком силен, не давая искрам уцепиться за трут. Он сбил все руки в попытках, пальцы уже окоченели от холода и не слушались, но всё было тщетно. Силаниль мысленно усмехнулся.
Тщетно. Это дьявольски ёмкое слово характеризовало очень многое в его жизни. Он был сыном богатого и влиятельного человека, ему должны были быть открыты многие дороги, у него должны были быть лучшие учителя и видит Свет, он бы учился более чем прилежно, чтобы отец мог гордиться им. Но надежды были тщетны. Отцу было мало дела до бастарда от одной из служанок, которая умерла родами. Он просто нанял ему старого монаха, который должен был обучить отпрыска грамоте и решил, что сего довольно.
Но Силаниль был упрямым ребенком, желавшим получить одобрение единственного живого родителя. Потому за грамоту взялся рьяно, вгрызаясь в знания, как голодный пёс в мясо. И не менее рьяно доставал замковых стражей, пытаясь перенять воинскую науку. Те посмеивались, отшучивались, но время от времени действительно чему-то учили. А он тренировался до изнеможения с тяжёлым не по возрасту деревянным мечом. Отец смотрел на это с пренебрежением, но была в нём и толика одобрения. Взгляд мачехи был другим. Бастард мозолил ей глаза, раздражал одним своим видом, был старше остальных детей, проявлял ум, волю, упорство и всё то, чего так не хватало её собственным детям, которых она излишне баловала. А потому стал врагом, которого хозяйка замка норовила уязвить при любом удобном случае. Хотя при неудобном в общем тоже. И ладно бы только словами, могла ведь и плеткой перетянуть поперёк спины.
Злоключения незаконно рожденного ребенка в Авримском замке продолжались до двенадцати лет, когда владетель всё таки сдался перед уговорами жены и решил отправить бастарда на путь духовного служения. Обычно эта практика применялась к младшим сыновьям аристократов. Старшие наследовали, остальные же либо отправлялись по дальше добывать себе свою землю мечом либо становились служителями культа. Второй вариант был даже более предпочтителен, потому что слуги богов давали обеты, отказываясь от многих мирских благ. И в первую очередь от права на землю. Если даже её жаловали в будущем какому либо жрецу за заслуги, она становилась имуществом церкви. Хотя часто рыцари-храмовники упоавляли пожалованным до своей смерти... Но то уже частности, не имеющие отношения к делу.
Силаниль стал послушником церкви Света при монастыре близь Гилана. Этот город называли восточной столицей Ахитского королевства, духовная обитель её была богата, а настоятель весьма влиятелен. Но ребенка это волновало мало, в отличии от того, что его по сути выгнал из дома родной отец. Все его усилия вновь оказались тщетны и даже вредны.