– Ты опять говоришь тоном дознавателя. Не забывай, что тебя еще не приняли в Тайную канцелярию, – заметил Кар. – А что касается реамантии, то я раньше пытался немного вникнуть в нее, считая, что она может как-то изменить мир к лучшему и все такое. Но за несколько лет она ничуть не сдвинулась с места, никакого прогресса, все то же слабое влияние на едва заметные элементы нашей реальности. Иными словами, реамантия – это баловство.
– Весьма прибыльное баловство, надо сказать, – прогнусавил Тиуран, запихнув полпальца в ноздрю. – Наш друг Ранкир мог бы неплохо заработать, чем и очаровал бы папашу Тиры.
– Тут уже вопросы уважения, да и не всякий человек имеет талант к реамантии. Врожденные способности к фармагии встречаются намного чаще. Так что, Ранкир… – Аменир обернулся, но не обнаружил друга. – Погодите, а где Ранкир?
– Он уже давно ушел, – ответил Ачек По-Тоно, закинув руки за голову и разглядывая потолок. – Они условились встретиться с Тирой. Может быть, даже в последний раз перед долгой разлукой…
Трое друзей направились к выходу из гимназии, спокойно беседуя и разглядывая стены здания, которое они изучили вдоль и поперек за несколько лет обучения. Немного жалко расставаться с прошлым, особенно когда впереди ожидает одна лишь неизвестность. Вокруг было пусто: еще шли занятия, а все выпускники уже давно покинули гимназию и праздновали, шатаясь по городу шумливыми подвыпившими компаниями.
Переступив порог тяжелой парадной двери, они оказались на улице, ослепнув от яркого солнечного света, ударившего им в глаза после темных коридоров.
– Это они? – спросил Аменир.
Он показал рукой на скрытый в гимназистском саду павильончик, в котором через жидкую листву живой изгороди угадывались две фигуры.
– Не будем мешать, – сказал Ачек и направился к выходу с территории гимназии.
– Вот ведь его угораздило… Конечно, не будем, – согласился Тиуран и последовал за другом, подталкивая любопытного Аменира. – Ну что, всем вина за мой счет! Только деньги за выпивку мне потом отдайте.
А Ранкир сидел напротив Тиры На-Мирад в красивом павильоне сада и держал ее за руку, что в алокрийском обществе считалось достаточно фривольным поведением. Молодая девушка обладала на редкость бледной для этих краев кожей и вообще была далека от идеалов красоты Алокрии. Но Ранкир никого не замечал, кроме нее. Светлая, нежная, добрая, рядом с ней ему как будто легче дышалось. Но сейчас она сидела, прикрывшись прозрачной вуалью печали, и пыталась своими тонкими пальцами поймать лучик света, который настырно ускользал из ее рук.
Замерший Мит видел, как девушка мелко подрагивала и неловко пыталась оттянуть момент прощания.