— Может ты сани из меня и сделаешь? — мстительно осведомился Стоян. — До чего же светлая мысль! А что? Мне же не привыкать! Плотом был, избой был, самое время сделаться санями. А ты какие хочешь? Чтобы тройку запрягать? Или может быть я и бегать сам буду?!
— Ладно, не бурчи, — примирительно сказал Казимир, поднимаясь по лестнице.
Но не успел он зайти внутрь, дверь захлопнулась, придавив ему пальцы.
— Ой, прости великодушно, — невинно проскрипела изба. — Петли не смазаны, не ухаживает же никто.
Шипя от боли, ведун забрался внутрь, ничего не сказав.
«Всё-таки надо будет придумать, как от него избавиться. Неровен час, заносчивому духу вздумается мне голову прижать, — подумал Казимир, растирая придавленные пальцы. — Дружбы у нас не выйдет. Он дуреет без новых подношений крови, а я не собираюсь кормить нечистый дух».
— Что там в большом городе? — как можно более равнодушно осведомился Стоян, хотя не было и малейших сомнений, что ему страсть, как интересно всё и поскорей разузнать.
Ведун в общих чертах рассказал о случившемся и своих впечатлениях от Белозерска. Дух как-то странно отреагировал на историю, поведанную Казимиром. Обычно охочий до сплетен и мастер на каверзные вопросы, Стоян на редкость внимательно выслушал ведуна, не перебивая, погрузившись в раздумья. Когда тот закончил, изба, помолчав некоторое время, изрекла то, что ведун никак не ожидал услышать:
— Валить надо.
— С чего вдруг? — изумился Казимир.
— Ты сам себе могилу роешь, — проскрипел Стоян. — А за собой и меня потянешь. Зря, я, конечно, перед теми бабами хвост распушил… зимой то. Но те, может, язык за зубами и будут держать… А вот другие…
— Какие другие? — Не понял ведун.
— Не знаю. Но надо валить.
— Погоди. Что не так? Мы же только обосновались здесь…
— Не мы, — перебила изба. — А ты! Это тебе хочется жить среди людей и найти своё место. Никаких мы нет, — гневно буркнул он, раскочегаривая огонь в печи.
— Я же много раз говорил, что ищу решение твоей беды… — начал было Казимир, но Стоян и слушать ничего не хотел.
— Ты что совсем ничего не понимаешь? — взвилась изба, грохоча полками и многочисленными катками. — Вот уж точно, кто тут дурак, так это я! Ты-то, что? Блаженный! Богами обиженный. Ум дали, мудрость забыли! А настоящий дурень — это я! Радовался, что с тобой судьба свела… Вот, уж думал, этот наверняка освободит, мол, добрый он, не соврёт, не обидит…
Казимир молча внимал истеричному потоку высказываний, никак не пытаясь его прервать.
— Думаешь, ты кнесу в лице воеводы помог и молодец? Ты же на цепь к ним сел.
— Вовсе нет, — возразил ведун.
— Ещё как да! Сам посуди, работу ты выполнил? Выполнил! Чисто сделал? Чище некуда и вопросы не задавал! Много ль за неё попросил? Ни шиша! Да таких как ты днём с огнём не сыщешь.
— Считаешь, я этого не понимаю? — огрызнулся Казимир, которого уже порядком утомили отповеди Стояна. — А как надо было поступить? Подальше их послать?
— Надо, Казимирчик, учиться врать! Ты не местный, со стола его не ешь! Попросили помочь, соглашайся, но только не делай! Пришёл бы, поболтался по весям, по болотцам, да к воеводе назад, так, мол, и так, не сдюжить мне супротив этой погани, сильнее она меня! С тебя что взять? Не смог помочь и ладно! Ты ж не нанимался и сам не упрашивал, но и не отказал при этом.
— Я как-то об этом не подумал, — растерянно проговорил Казимир.
В словах Стояна однозначно был смысл, и всё-таки в глубине души ведун не мог согласиться с таким подходом.