На меня золото, скульптуры и огромные портреты (на нескольких из них изображался сам старший врач) не произвели особого впечатления. А вот Иллариона словно пыльным мешком пришибло. Он даже сгорбился, чтобы казаться меньше. Из-за его могучего телосложения попытка в зачет не вошла.
— Что вы себе позволяете? — начал старший врач уверенно, даже с некоторым негодованием, но под конец немного сдулся и последнее слово произнес уже обычным тоном.
Я посмотрел на обитателя кабинета. Толстенький, румяный, щеки так и трясутся, глазки крохотные. Словно поросенка заколдовали и заставили быть человеком. Затем я оглядел еще раз убранство помещения. Интересно, у него здесь отдельный вход, что ли? Или его не напрягает необходимость каждый день идти в своей кабинет через обшарпанный коридор?
— Позволяю! — я подошел к нему и облокотился на стол.
Взгляд старшего врача скользнул по погонам, почему-то задержался на кортике, и он неожиданно стал более миролюбивым.
— Что угодно, господа? Я, знаете ли, занят.
Мне хотелось много чего плохого сказать про его дела, но у нас была определенная цель. И ссориться с этим минипигом просто так, рискуя тем самым подставить племянницу Иллариона, не хотелось.
— Нам нужно забрать из вашего, с позволения сказать, медицинского учреждения одну больную. Она находится в коме. И ваше лечение не приносит результата. Мы хотим перевести ее в военный госпиталь имени Его Императорского Величества. Со старшим врачом там уже все согласовано.
Я был готов услышать, что этот хряк сейчас начнет возбухать. И даже морально приготовился дать взятку, внутренне оправдывая себя, что это для благого дела. Однако старший врач повел себя совсем неожиданно. Он торопливо закивал и вытащил уже наполовину исписанный листок из пачки таких же. Видимо, заготовки.
— Фамилия, имя.
— Лада. Илларион, как ее фамилия?
— Ишишина, господин, — торопливо ответил слуга. И будто оправдываясь, добавил: — Отец из басурман был.
— Ишишина, — проговорил старший врач, считая закорючки. По моему скромному мнению, прописью этой фамилии можно было пытать иностранцев на сдаче экзамена по русскому. — Кем приходитесь?
— Родной дядя, вот он, — указал я на Иллариона. — Других родственников нет.
— Прекрасно, — почему-то и этот факт невероятно обрадовал хряка. — Будьте добры, подпишитесь здесь и здесь.
Илька поставил кривые закорючки, и старший врач торопливо забрал листки.
— Где лежит знаете?
Я посмотрел на слугу, тот кивнул.
— Знаем.
— Тогда можете забирать. Наталья, Наталья! — позвал он секретаршу. Ну, или кем она там приходилась. — Пройди с господами, предупреди врача. Вот, — отдал он один из листков миловидной женщине. — На выписку.
И даже после всего этого старший врач не попросил деньги. Чудесны дела твои, Господи.
— Благодарю, — кивнул я, уже немного остыв. Даже роскошь кабинета перестала сильно раздражать. Их Империя, их дело — пусть сами разбираются. — Всего хорошего.
— Ловко Вы это, господин, — восхищенно признался Илларион, когда мы вышли. — Я сам оробел. Вы того, сегодня какой-то грозный, прям, боязно на Вас смотреть.
— День просто суматошный.
— И как быстро провернули все. Я уж думал, что не позволит. Хороший человек, оказался, да? Вошел в положение.