— Мы, воины Великой Степи всю жизнь терпим рядом с собой этих вонючих животных, — он пнул пленника ногой в раненное бедро, от чего тот сдавлено застонал, сгибаясь пополам. Орки засвистели и заулюлюкали.
— Они загнали нас на самые неплодородные земли, а сами жируют и наслаждаются жизнью. Но, я Шмаараг Смелый изменю это! — все опять завыли и загалдели. – Наш союз с людьми тоже будет коротким, как только мы одолеем противника, мы возьмем свое, причитающееся нам по праву. А именно псовую равнину…!
Мэйтон в ужасе соображал, о каком таком союзе орков с людьми идет речь. Видимо, пока их не было в гардаре, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Обычно, маги первыми узнавали обо всех политических интригах и тайных союзах. А тут, уже явное военное положение. Вугард то, что о себе думает?
— … Так пусть же, этот нечестивый, будет принесен сегодня в жертву великому и ужасному Тмаарру! Во славу нашей победы!
У орков был только один бог — грозный Тмаарр. Бог войны.
Подняв в воздух оружие, орки заколотили им, создавая непередаваемый грохот и лязг, войдя практически в молитвенный экстаз.
Лина подумала, что это наверно самая примитивная молитва, какую, она только встречала. И самая страшная.
— Убей его! – резко повернувшись к Мэйтону, проорал распаленный собственной речью Шмаараг, показывая мечом на песьелюда, — А потом, убьешь своих чвурых. Так ты докажешь верность нам! – расширив, и так выпученные глаза, прохрипел орк в лицо Мэйтону.
Мэйтон медленно кивнул и нехорошо улыбнулся. «Если эта песочная рожа хочет крови, то она ее получит».
— Я смотрю, у тебя за спиной болтается железяка этой псины? – Мэйтон показал на оружие пёсьелюда.
Надо сказать, не самое плохое, после гномьих клинков.
Чуть изогнутый, тонкий однолезвийный клинок, с круглой гардой и длинной, оплетённой кожей рукоятью, предназначенной для двуручного захвата.
Шмаараг нехорошо ухмыльнулся.
— Ты его не получишь, — злобно рявкнул он.
Мэйтон безразлично пожал плечами, словно сразу потерял к мечу интерес. Резко крутанувшись, он вырвал оружие у первого подвернувшегося орка, сунув за пояс. Ограбленный, дернулся было навалять обидчику, но Шмаараг одним лишь взглядом, призвал его к порядку.