Распутываясь, я рычала, стонала и слала проклятия на несчастный текстиль. А когда смогла выбраться, то из зеркала на меня таращилось нечто раскрасневшееся, со всклокоченными волосами, прилипшими к потному лицу. Зато под мышкой это чучелко крепко держало книгу.
– Вот говорят же: «Ума много, да толку нет», – вздохнула я и пошла в ванную. Эх, где моя госпожа Дори со своими золотыми ручками, ненавязчивой услужливостью, с материнской заботой? Сиреневой Розе Люксембург, с её революционными идеями, не до меня. Сегодня приём, на котором меня будут представлять семье. Хочу я этого или нет, но новоявленного папаню позорить не следует. Платья так и валялись на диване неразобранными, в пакетах. А слуги у вас, милый папочка, балованные. Не глядя, бросила всё в коробку на возврат – не хочу монашеских одёжек. Что еще предлагают магазины для драконесс? Ну, вот же, вот! Премиленькое платье и туфельки к нему, а стоит оно всего-то... как весь прежде купленный и возвращенный гардероб.
Жила же я на Земле без горничных и здесь справлюсь. На платье заклятие разглаживания, а сама – быстренько в ванную. Что-то еще с причёской придумать надо...
«Я могу войти?» – прошелестело в сознании. Конечно, заодно и оценишь, достойна ли твоя дочь предстать перед семьёй в таком виде. Как бы ни храбрилась, но моды местной не знаю. Нет желания стать «белой вороной» в серебристом платье в глазах местного общества. Дракон замер в дверном проёме.
– Ну как?
– Ослепительно! Ты будешь самая красивая на этом приёме, – и он протянул мне шкатулку, размером как стандартный лист писчей бумаги, обтянутую черным бархатом.
– В таких бриллиантах, конечно же, ослеплю всех, – ахнула я, открыв коробку. – Не слишком много? Еще и диадема. Обязательно все надевать?