Я вздрагиваю, опустив взгляд вниз и увидев сморщенное недоброе лицо.
— Чего, белобрысый, вылупился? — Бакия морщится еще больше. — Будто призрака увидел. Много видишь то, да? Такого, что другие не видят.
От ее очередного цветастого платья рябит в глазах, но ее слова заставляют забыть о внешнем виде бабки. Я озираюсь, но рядом только насторожившийся Истровский.
Откуда она про меня знает, неважно. Сейчас эта ненормальная меня раскроет перед тем, кто из самых лучших побуждений молчать не сможет.
— Со зрением у меня все в порядке, — осторожно отвечаю я. — Молодость, знаете ли.
— Ты мне зубы то не заговаривай, умник, — ощеривается она. — Болтливые долго не живут. У тебя и без того проблем полон рот, так что ты его затыкай почаще.
Я всматриваюсь в нее, но не вижу ни силы, ни ее ощущения. Вообще ничего, словно и нет бабки в этом мире. От этого по спине пробегают мурашки. Бакия усмехается:
— Не зыркай куда не просят. Тебе надо в Дименхор, белобрысый. Там таких как ты, научить могут. Зыркать куда надо. Послушаешься, может и выживешь, — бабка смотрит сквозь меня, говоря тише, и мне приходится склониться к ней.
Пахнет от старушки, на удивление, неплохо. Ее окутывают ароматы сладостей, кофе и табака. Будто попал в восточную курильню.
— Та тень, что над тобой, недолго будет ждать, пока не проглотит, — прогоняет она все приятные ощущения загробным голосом. — Мало у тебя времени, белобрысый волчонок. Поторопись. Сам знаешь, что тебя ждет по ту сторону.
Меня от ее слов пробивает озноб. Яркий солнечный свет приглушается, звуки затихают, пальцы немеют и воздух становится безжизненным. Я встряхиваю головой, прогоняя наваждение. Легчает. Ну, нагнала жути, старая.
— Ну а ты, глазастый, — бабка вдруг переключается на Володю, но мою руку не отпускает. — Хватит сражаться со своей башкой. Тебе не победить, только мешаешь.
Прорицатель только ресницами хлопает и Бакия свободной рукой цепляется за него, дергая на себя.
— Держись белобрысого. Но только не смей менять ничего! Запомни, глазастый. Не для того тебе дано. Вмешаешься и всех погубишь, ирод.
Пока мы оба не понимаем, что вообще происходит, бабка нас отпускает и отталкивает, повышая голос:
— А ну брысь! Ишь, прицепились к старой женщине.
Мы оглядываемся по сторонам, как бы не подумали, что мы и правда до бабки сами докопались. Саша с Богданом и Олегом остановились на улице в паре десятков метров, и обернулись, ища нас. И поворачиваюсь обратно, но бабки, естественно, и след простыл.
— И что это было? — спрашивает озадаченный Истровский.
— Да ненормальная она просто, — я сглатываю и опять трясу головой. — Ты вообще понял о чем она?
— Нет…
— Вот и я нет. Забудь, пойдем, — я тяну его за руку к ожидающим друзьям. — Спросят, лучше молчи.
Вот хтонь! Только избавился от загадочных жриц, так получил таинственную жуткую бабку. Если высшие силы мне помочь хотят, то выбрали они не самый лучший путь. Терпеть не могу шарады.
А если хотят страха нагнать, так могу повторить любимый жест Бакии. Не страх двигатель прогресса, а лень. А бояться того, не знаю чего, это же какую надо фантазию иметь?
А вот с Володей надо еще поговорить наедине. Вижу, что мое «забудь» со свистом улетело в бездну его любопытства. Глаза загорелись еще одной интересной задачкой. Точно придется в бордель вести.
Мы туристами шляемся по городу и даже не находим приключений. Все наши встречи с группками эллинов и римлян оканчиваются спокойно. А обедаем мы вообще в неприметном местном ресторане, обнаруженным исключительным нюхом Богдана. И, к удивлению, их языка мы не понимаем. Но отлично срабатывает метод тыка в потрепанное меню с картинками.
Кто бы подумал, но под вечер от прощальной гулянки я отказываюсь. Каритский орет на нас с Володей и Олегом, обвиняя в слабости, трусости и даже отсутствии чести, которую мы, по его мнению, должны доказывать в сомнительной полпуподпольной забегаловке.
В итоге с ним соглашается пойти только Богдан, после обещания отличной кухни. Ну а мне становится спокойнее, пока здоровяк рядом, у рыжего есть шанс не впутаться в неприятности. Ну или быстро из них выпутаться.
Договариваемся быть на связи и расходимся. Я хочу успеть собраться, поизучать «бальную» книжку и хорошенько выспаться. После слов бабки желание пускаться во все тяжкие как-то стихает.