С прорицателем все понятно, он потянулся за другом, как всегда. Этого во что угодно вписать можно. Думаю, рыжий ему сказал «в лабораторию» и этого хватило.
Проникли они в ангар до ужина и там спрятались. Выбираться планировали, оглушив охрану. Но Покровский сорвал спину, а Каритский не справился с символом оглушения. Хотя, подозреваю, он изначально хотел это скинуть на нас.
Возвращаться на полпути уже нет смысла. Бойцы скоро очнутся, а мы можем застрять внутри. Олег наотрез отказывается снова кого-либо усыплять.
Сквозь мат и тихие стоны, тащим тварь в столовую. С нашим медленным продвижением и постоянными прятками от людей, это занимает два часа.
Задняя дверь в производственные помещения кухни оказывается предусмотрительно открыта. Приходится просить Каритского накидывать на нас купол и укреплять его звукоизоляцией.
По пути к раздаче, мне кажется, задеваем и сносим все, могущее дребезжать, звенеть и громко падать. В пункте назначения довольная рыжая сволочь нацепляет на Афродиту фартук, прикрывая внутренности, и прикрепляет к одной из множества лапищ поварешку.
И мы стоим какое-то время, молча любуясь на жуткое зрелище. Двухметровый монстр хищно поблескивает антрацитовым покровом среди царства хрома и белого кафеля. Даже нас немного прошибает в холодный пот.
А меня еще и из-за мысли о том, что будет завтра… И как мне выкручиваться за свое дефиле. Получается, что единственный, кого видели рядом с местом преступления — это я. Вот я молодец.
Утро следующего дня начинается с истошного вопля еще до общего подъема. Со стороны столовой нестройным хором натурально визжат. Потом слышится приглушенный взрыв и легкая отдача в землю.
Прекрасная Афродита, похоже, не выдержала встречи с неофитами разделочных досок. Мне даже жаль становится, отличная сколоящерка была. Сроднился я с ней, пока таскал полночи.
Завтрак ожидаемо задерживается. У закрытых дверей столовой голодная толпа аристократов, тихо перешептывающихся. Что происходит — никто не знает.
Мы тоже делаем вид, что возмущены таким вопиющим положением. И тихо урчим животами в сторонке. Я недовольно, Саша радостно, Олег осуждающе, Богдан протестующе, а Володя нейтрально.
Прибегает наш командир, выискивает мою белую башку и, смачно сплевывая, орет:
— Белаторский и компания! За мной!
Я и не надеялся избежать расплаты, только рассчитывал сначала поесть. Я напоминаю нашей преступной банде прикидываться валенками и мы идем за старлеем, к нему в палатку.
Там он то краснеет, то бледнеет, то вспоминает что-то и начинает хохотать. Исполнив эту пантомиму эмоций, он вкрадчиво интересуется у меня:
— Ну и кто это сделал?
— Что? — мои актерские способности с каждым днем становятся все лучше.
— Тебя видели, — стойко продолжает он.
— Где?
— Да твою ж мать, в жопу тебе демонов!! — приходит в свое привычное состояние старлей. — Тебя видели у анатомички, ровно перед тем, как охрана отключилась! Задери тебя в твою голую жопу, которой ты там светил!
— А, это, — спокойно отвечаю я, успев приглушить звук. — Так я лунатик, у меня бывает такое. Забыл на ночь колокольчик к руке привязать.
Мне становится страшно, что командира сейчас хватит удар. Лицо его покрывается пятнами, а борода шевелится на ветру, выдуваемом ноздрями. Усугубляют ситуацию друзья, которые дружно кивают, подтверждая мою историю.
— Колокольчик? — наконец выдавливает из себя он, немного придя в чувства. — И если я скажу тебе принести мне этот колокольчик, то это сразу же и сделаешь?
— Конечно, — не моргнув и глазом, бодро вру я, внутренне сжимаясь.