— Я никому… ничего… не должен. Я совершеннолетний и свободен в своем выборе. Так что, с точки зрения закона, я взрослый. Со своей точки зрения — тоже. Чего же вы от меня хотите?
Келлерлиса улыбнулась, глядя на него сквозь призму долгих лет опыта и с материнской печалью:
— Это не мы, Дик. Таков закон мироздания. Твоя душа неизбежно будет меняться, если проживешь на свете долгие годы. Если ты будешь странствовать, подвергаться опасностям, вступаться за слабых… Ты не сможешь убивать и всегда оставаться ребенком. Нужен настоящий возраст, в котором легко удержаться.
— Уже выбрал. Если то, что вы говорите — правда, значит, я давно не ребенок. Чего, по-вашему, мне не хватает, чтобы стать взрослым? Роста? Да, я немного ниже вас, госпожа, но выше ростом вашей старшей сестры Феолинды. Этого довольно, чтобы считать меня человеком? Мне пришлось отбивать не одну осаду на стенах замка. Люди падали от моей руки… Вам и этого мало? Хорошо, сам признаюсь, что вижу между собой и взрослыми некоторую разницу. Долго жил среди взрослых, видел их в разном свете. И нет ничего, что желал бы приобрести у них, чего сам не имею. И не знаю ничего, что согласился бы потерять, в обмен на несколько лишних дюймов роста.
— Дело вовсе не в этом, Дик. Ты не сможешь… Дети мыслят иначе. Их чувства…
— Заметил, — с неодобрением перебил Дик. — Вопрос в том, чьи чувства считать нормальными!
— Дети всегда обижаются, если им говорят, что они чего-то не знают, — мягко сказала Келлерлиса.
— Если проживу на свете достаточно долго, у меня тоже будет большой опыт и прошлое. Но надеюсь и тогда не мыслить, как взрослые! Как вы, госпожа.
— Чего именно в моих мыслях ты не можешь принять?
— То, что дети для вас не люди.
— Как ты можешь? — возмутилась лесная принцесса. — Кто же они тогда?
— Несовершенные существа. Похожие на людей, но меньше, слабее, глупее… Ничего не знающие, не чувствующее, непонимающие. Их стараются беречь, потому что рассчитывают, что из них в конце концов получатся "настоящие люди" вроде вас, взрослых. А когда дети не желают этого, взрослые злятся. Как вы сейчас, госпожа.
Дик поклонился. И когда поднял глаза, лицо прекрасной феи в самом деле пылало гневом.
— Как ты смеешь, мальчишка! Я всей душой стараюсь помочь, а ты!..
— А не надо мне помогать вырасти! — резко осадил ее Дик. — Мне и так хорошо. Прожил достаточно, чтобы понять, что самым грубым оскорблением в устах взрослых всегда будет "мальчишка!" Крайняя степень возмущения и презрения. Готов слышать это всю жизнь. И готов отвечать на вызов. Доказывать, что я человек, и со мной придется считаться так же, как с любым взрослым. И с другими детьми им придется считаться тоже. Но для этого мне нужен меч… Согласиться стать, как вы, — проще. Только не для меня!