Аксинья вспыхнула и опустила глаза. Она думала об этом варианте, но отбрасывала его по нескольким причинам. Главная из них грызла душу и вызывала диссонанс в отношениях с князем Мамоновым. Допустим, она вернется в Ленск и будет жить отдельно от родичей, но захочет ли Жора остаться с нею? Нет, на такой шаг он не пойдет. У него есть сыновья и дочери от старших жен, которым надо давать образование, воспитывать и приглядывать. Дворянское семя весьма буйное, пропитано вседозволенностью и безграничной шалостью. Не уследишь — беда тут же обрушится на голову рода.
— Последний вариант невыполним, да? — вздохнул Георгий, по-своему поняв молчание жены.
— Речь сейчас не об этом, — напомнила Аксинья. — Андрейка спрашивает, как ему поступить с предложением Брюса.
— Мстиславские разглядели в Андрее какую-то уникальную особенность, — продолжал размышлять Мамонов, неторопливо дошагав до двери, после чего повернул обратно. — Булгаковы не могут дать ему необходимые знания, а император дал указание Брюсу допустить сына в библиотеку Магической Коллегии.
— А ты не думал, что Булгаковы не заинтересованы в обучении Андрея?
— Зачем же тогда он им нужен? — рассмеялся Георгий. — Зря, что ли, так стремительно оформили опекунство? Вывод здесь простой: Булгаковы столкнулись с неразрешимой задачей и были вынуждены поделиться сомнениями с Мстиславскими. Необходимые знания находятся в руках императорского клана. Какой же Дар получил Андрей?
Оба взрослых замолчали, думая каждый о своем. Деятельный ум князя Мамонова просчитывал варианты, которые могли дать ответ на последний вопрос. На кого можно положиться? Если уникальный Дар сына напрямую связан с государственной тайной, то копать следовало через отдел «К». Учитывая, что Андрейка находится в статусе сироты, то кто-то из офицеров его курирует. Ненавязчиво и аккуратно. Значит, нужно искать этого человека.
Сам отдел не считался какой-то сверхсекретной организацией. О ней знали все, кто хоть каким-то боком был причастен к государственным делам. Георгий Мамонов представлял, какие функции выполняет данное подразделение, но глубинные течения разглядеть не мог в силу недостаточной компетенции. Ну, приглядывают за сиротами, у которых проявилась недюжинная сила Искры, исподволь подталкивают их к службе в армии, готовят из них офицеров, одаривают привилегиями — хорошее дело, кто бы спорил. Но Андрей уже имел статус княжича! Зачем ему рисковать своей жизнью в разных военных конфликтах? Ради потомственного дворянства под чужой фамилией?
Догадка, пришедшая в голову, пронзила яркой вспышкой. Георгий даже замер на месте. А что, если Мстиславский формирует новые Роды с помощью вот такой нехитрой манипуляции? Сироты, вставшие на полный казенный кошт, получают офицерское звание, проливают кровь за империю, зарабатывают некие привилегии, а потом, когда императору выгодно, он одаривает их дворянскими грамотами вкупе с парой деревенек на кормление. Ну и, как финальный аккорд, принимает от них вассальную клятву. Клан Мстиславских растет, создавая критическую угрозу всем остальных аристократическим родам, что в дальнейшем аукнется большой кровью.
— Игра на перспективу, — Георгий не заметил, как сказал это вслух.
— Что, прости? — погруженная в свои мысли, откликнулась Аксинья.
— Ася, я же тебя пригласил на ужин, — Мамонов подошел к жене, протянул руки. — Может, пора нам сесть за стол?
Княгиня машинально подала свою руку и вдруг оказалась в крепких объятиях, и сердясь на себя, что поддается обаянию мужа, обмякла, уже не беспокоясь о состоянии помады на губах. Непонятно, каким образом они оказались в спальне — Аксинья очнулась после того, как успокоился бешеный ток крови, а разгоряченное тело приятно остужал прохладный вечерний ветерок из открытого окна.
В спальню заглянул Георгий, уже одетый, в свежей рубашке и темных брюках. Застегивая на рукавах запонки, он скользнул взглядом по обнаженному женскому бедру, не закрытому одеялом:
— Я закажу ужин, а ты пока приводи себя в порядок, дорогая. И знай: ты великолепна, хоть картину пиши.
— Спасибо, — расслабленно откликнулась Аксинья. — Можешь сфотографировать, ничуть не хуже выйдет.
Она усмехнулась, увидев маслянистый блеск в глазах мужа и прикрыла ногу.
— Надеюсь, я тебе еще нравлюсь.