Глава 14. Воля к сопротивлению
Когда-то давно, в прежние благополучные времена, Даари иногда видела в транспорте людей без руки или ноги — особенно поблизости от трамвайной остановки «Центр исцеления травм». Случалось, она стыдливо отводила глаза. Вроде и знала умом, что эти люди почти наверняка потеряли конечности из-за нападения тварей (ну или во время несчастного случая на производстве, тоже на службе Цивилизации!), но все равно было неприятно.
Теперь она мысленно просила у них прощения. Однорукость — особая форма беспомощности, такой Даари еще не испытывала. Волосы убрать — проблема. Да блин, подмыться или подтереться в туалете — тоже проблема: нечем поддерживать край рубашки! Гадость. А если на это наложить неудобства из-за растущего живота, все становится совсем печально.
Правда, ее левая рука не кончалась неуклюжей культей — но положительные моменты на этом кончались. Пальцы левой ладони теперь навеки скрючились: местный лекарь-палач перерезал ей сухожилие, которое позволяло их разводить. Вот и орудуй теперь рукой, как хочешь.
Хуже всего было, что даже без общего наркоза обошлись, резали под местным. Даари начала было дергаться и вырываться, но лекарь прикрикнул на нее:
— Тихо! Будете упрямиться, вколю зелье глубокого сна. Но тогда уж и руку отниму, не буду мелочиться!
Даари не знала, блефует он, или нет, поэтому пришлось замереть, и терпеливо, стиснув зубы, ждать, пока ее превращали в калеку.
— Перерезанные сухожилия не срастаются, — сухо сообщил ей лекарь. — Можно, конечно, сшить, но это если травма недавняя. Если разрез произошел давно, ни один лекарь гарантий не даст.
Глотая слезы и баюкая перерезанную руку, Даари постаралась ему не поверить. «Он врет, — шептала она. — На самом деле исцелить такую штуку — плевое дело. А если и нет... Мы вернемся, и все будет хорошо! Дракон что-нибудь придумает. Даст задание лучшим целителям...»
Первые два дня после неудачного побега и насильственной операции Даари старалась не поддаваться отчаянию. «Подумаешь, один раз сорвалось, — говорила она себе. — Ну и что! Я все равно сбегу! Не имею права не сбежать!»
Она даже попробовала взять правой рукой левую и начать поддевать пальцами каналы, словно крючьями — и они даже поддевались, но особого результата добиться не получалось. Даари не чувствовала натяжения, не чувствовала и самих каналов. Может быть, можно наловчиться — но сколько это времени займет? У нее осталось всего два месяца до родов — а скорее, месяц, потому что в конце срока она едва сможет двигаться. Кроме того, что толку, если все равно за ней следят? Как обмануть слежку, она не представляла.
На третий день ее накрыло.
Слезы покатились сами — но не злые, а слезы отчаяния, тихие и неостановимые. Не хотелось вставать с постели, не хотелось двигаться — к бесам «моцион» по коридору, какая, блин, разница уже! Ей стало отчетливо ясно: она подвела всех. Дракона, себя, своих детей... Полностью провалилась как мать и жена. Девочки ее пойдут на опыты, ее саму прикопают где-нибудь в подземельях — и она бессильна это остановить, бессильна даже весточку о себе подать.
В какой-то момент Даари все же дошла до туалета, потому что ходить под себя не хотелось. Закончив, она почувствовала, что у нее нет энергии даже вернутся в кровать. Она усела на холодный кафель пола около унитаза и зарыдала снова.
Довольно скоро к ней вошли лекари, вкололи ей какой-то алхимический состав, от которого голова стала тяжелая и пустая, а горе словно осталось за стеной из «теплого льда» — нерушимой и не поддающейся влиянию. Ее вернули в кровать, положили на бок, укрыли одеялом.