— Туше. Разница в том, что у меня были сомнения насчёт ссоры с Отцом. Её было. Когда группа нас попыталась вернуться, ты видишь результат.
У меня в мозгу лязгают маленькие шестерёнки. Я выглядываю в окно.
— Падаль, атаковавшая моих подчинённых. Они адовцы, не так ли?
Малифас кивает.
— Те, кто хотел вернуться со мной, чтобы броситься к стопам Бога, надеясь получить его бесконечное милосердие. То, что они получили, ты видел в роще. Я получил эту тюрьму.
Я достаю «Проклятие». Закуриваю и предлагаю ему. Он берёт её, нюхает и возвращает мне.
— Пахнет ужасно. Это то, что вы курите сейчас в Пандемониуме? Травите себя этим?
— У нас есть все виды отравы. Тебе нужно попробовать Царскую водку. А может в грузовике осталось немного салата «Единорог», если хочешь попробовать.
Он качает головой.
— Что за глупый мир мы создали вместе. Он должен был соперничать с Небесами, но обернулся ещё большими разрушениями.
— Знаешь, что забавно? — говорю я. — Угадай, где сейчас Самаэль?
— Боюсь, у меня пропал аппетит к играм.
— Он снова на Небесах. У него тоже были сомнения насчёт ссоры. По крайней мере в той части, что касалась войны. Он вернулся наверх, чтобы помириться со стариком.
Лицо Малифаса расплывается в улыбке. Он прислоняется к стене и посмеивается.
— И сколько вечностей ему для этого потребовалось и ещё один дурак на роль Люцифера.
Я выдыхаю «Проклятие» и задумываюсь.
— Возможно всё не так плохо, как ты думаешь. Полагаю, Самаэль держал меня за болвана, когда смылся из города и оставил мне эту работу. Возможно, всё это было ради встречи с тобой. Возможно, он не решался увидеться с тобой, а может знал, что ты не захочешь видеть его. Возможно, я здесь для того, чтобы развеять миф. Выпустить тебя и напомнить всем, что здесь произошло на самом деле.
Он переводит взгляд на меня.
— Думаешь, он на самом деле такой сострадательный?
«Проклятие» в хорошем смысле жжёт мне горло.
— Случались и более странные вещи.
Малифас подходит ко мне, разгоняя рукой дым. Он шепчет.
— Знаешь, что я думаю? Думаю, он прислал тебя. Но не из того сострадания, что ты имеешь в виду.
Я чувствую, как нож проскальзывает снизу под доспех. Малифас вонзает его два-три раза, поворачивая лезвие и удерживая на месте.
— Думаю, он прислал тебя сюда в качестве жертвы. Он ушёл и отдаёт ад обратно мне. Я сожгу дотла Пандемониум. Енох будет новым адом, а это будет дворец Люцифера Малифаса.
Он вытаскивает клинок и засовывает обратно под рукав своей одежды. Я падаю на колени. Он пинает меня ногой. Это мелочь, но кровоточащая рана всё равно болит.
— Если Отцу в самом деле так легко простить Самаэля, тогда он был прав, а я ошибался. Мы докажем, что оба они ошибаются, создав совершенно новый Подземный мир. Холмы в окрестностях Еноха богаты золотом и серебром. Мы выстроим весь город из драгоценных металлов, столь яркий, что он ослепит архангелов, и со временем они придут поклониться нам.
— Иди на хуй, Малисос. Ты такой же тупой, как те болваны, что попадаются на твой киносеанс. Ты начал верить в собственные фантазии.
Он стоит надо мной.
— Какими бы ни были намерения Самаэля, я собираюсь снова стать Люцифером. Доспехи защищают тебя, но не от всего. Этот атам[17] довольно мощный, даже против Люцифера.
— Знаю. Я сам пырнул его таким.
Он оживляется.
— Было больно?