Железная хватка на горле разжалась, и Лейла судорожно втянула в себя свежий воздух.
— Лейла!
«Я здесь, воевода!» — хотела крикнуть Лейла, но сил хватило только на сдавленный хрип.
Высокая широкоплечая фигура выросла над ней внезапно. Воевода глянул мельком — и, отвернувшись, снял с себя плащ и протянул его Лейле. Та кое-как завернулась, прикрыв разорванную рубаху. Воевода помог ей сесть.
— Они тебя не… ты цела?
Лейла закивала головой. Говорить она всё ещё не могла.
— Кто это был? Ты видела лица?
Лейла сначала кивнула, потом неопределённо пожала плечами — видела, мол, но не всех.
— Не бойся. Главное, что цела. Больше тебя никто здесь не тронет — клянусь жизнью.
Лейла закашлялась. Голос постепенно к ней возвращался.
— Там певец! — просипела она.
— Кто? — не понял воевода.
— Ну Бродяжка! Он меня спасать бросился! Там, в реке!
Воеводе не надо было повторять дважды. Вынеся Бродяжку из воды, он со всей возможной мягкостью опустил его на камни. Луна только начинала всходить. В её скудном свете лицо Бродяжки показалось Лейле совсем белым и безжизненным. Из раны на виске сочилась тёмная кровь.
Это было уже тем самым последним ударом, после которого тот, кого бьют, падает, как подкошенный. Лейла почувствовала, как что-то лопается у неё под рёбрами, как слишком туго натянутая бечёвка — и со стоном повалилась Бродяжке на грудь.
— Ой, лишенько-о-о-о!
Рука воеводы ласково легла ей на плечо.
— Прибереги слёзы, Лейла, — мягко попросил он. — Плакать будешь над покойником.
Лейла всхлипнула:
— А он не?.. Он разве не?..
— Ну что ты! — разуверил её воевода. — Живой он, только воды нахлебался. Посторонись-ка!
Лейла послушалась. Воевода устроил Бродяжку на спине поудобнее и резким движением свёл его руки вместе. Изо рта юноши потекла вода.
— Ну-ка, ещё!
На третий или четвёртый раз Бродяжка закашлялся и приоткрыл глаза.
— Где я? — слабым голосом спросил он. — Кто это?
Представив, каково сейчас Бродяжке — в непроницаемой тьме, без твёрдой опоры, потому что земля ему сейчас должна казаться зыбким болотом (навершием по голове — шутка ли?!), Лейла чуть не расплакалась снова.
— Ты на берегу реки, — ответил воевода. — Я — воевода, я вытащил тебя из воды. Лейла тоже здесь.
— Лейла? Она цела?
Лейла схватила руку Бродяжки и прижала к губам.
— Цела я, цела, — скороговоркой заговорила она, целуя мокрые, холодные как лёд пальцы. — Всё хорошо! Воевода всех прогнал.
Воевода на это не сказал ничего, только спросил, повернувшись к Лейле:
— Ты как, идти сможешь?
Лейла кивнула:
— Да.