После моих слов Егор Васильевич помрачнел. Он был, что называется, "настоящий коммунист" и убежденный атеист, но то, что творилось сейчас вокруг легко могло легко поколебать любое неверие. Как я уже писал, товарищ Кузнецов ни на минуту не поверил в действие включившегося чудесно-научного щита над нашим поселком. Произошла какая-то чертовщина, а уж происходившее сейчас совершенно точно по этой категории и проходило. Полагаю, что мой собеседник это давно чувствовал, но не хотел признаваться даже себе самому. Он долго молчал, смотря в окно и барабаня пальцами по столу, потом спросил, что же, по моему мнению, стоит предпринять. Я честно ответил, что не знаю, а искать советы можно разве что у Мильтона, Данте, Гоголя, Короткевича и в народных сказах - не в выхолощенных сказках для детей, а в исходном народном фольклоре, записанном этнографами, добавив, что наши предки, вероятно, сталкивались с чем-то подобным, но исследователи посчитали это лишь выдумками и суеверием. Осторожно намекнул, что неплохо б было иметь и церковные книги, да только где их взять... Егор Васильевич явственно поморщился, но кивнул, задумчиво сказав, что у кого-нибудь дома может что-то подобное и найтись. В итоге он предложил мне составить что-то вроде доклада о моих взглядах на произошедшее и рекомендациях, что с этим всем делать. Неохотно, но я согласился. Что-то делать, конечно, было надо, но я, по большому счету, знал и понимал не больше других, разве что ЧУВСТВОВАЛ в какую сторону двигаться, чтобы сохранить людей.
Хоть я и не хотел составлять доклад, но работа над ним меня очень увлекла. Конечно, я не мог точно сказать, где мы очутились и почему это произошло, но мог сказать, на что это похоже, и, хоть не мог сказать, что за тварь (да, я все ж решился ее описать) у нас объявилась, но мог сказать, как от нее защититься. Задумываясь над всеми известными случаями исчезновения людей, я давно понял, что пропадали одиночки-пары, лишь единственный раз подобное случилось с семьей из трех человек, из которых один был маленькой девочкой. Во всех остальных случаях, тварь даже тройки пыталась разбить, выманив кого-то к себе. Значит, если быть постоянно в обществе трех-четырех человек, то опасность можно свести к минимуму. А в одиночестве защищаться кругом, молитвой и заговорами, которые я старательно выискивал в трудах по этнографии.
Работа меня так увлекла, что какое-то время я перестал вообще выходить из библиотеки. Это было несложно. Еще до этого я сделал себе в укромном уголке комнаты отхожее место с ведром-парашей, всегда следил, чтобы была свежая вода, а благодаря распоряжению товарища Кузнецова мне принесли и немалый запас консервов, пакетов порошкового супа, крупы, галет, керосина для лампы и примуса, так что я не высовывал носа из своего книжного логова суток трое, а то и четверо. А когда выбрался все ж из него...
Оказалось, что я опоздал... Не знаю, что произошло, и как это исчадие ада решилось действовать и смогло все осуществить, но... Похоже я остался единственным вообще живым существом в этом проклятом месте. Точнее... То тут-то там видел лежащие тела людей, которых я прекрасно знал... Взрослые, дети, мужчины, женщины... И все в той самой странной летаргии, ни живые, ни мертвые. Кто лежит на асфальте, кто сидит на скамейке... Кого мог, я устраивал поудобнее, хотя и понимал, что это бессмысленное занятие. Долго я ходил по поселку, кричал, звал, но в ответ была лишь мертвая звенящая тишина... В частном секторе была та же картина, причем там в летаргии были даже животные.
И вдруг я услышал истошный женский крик вдалеке, потом еще и еще... Бросился туда, но... Только пустая женская одежда... И тут я осознал, что тварь не только ест нас, она и играет с нами перед этим. Наш страх она жаждет не меньше нашей плоти и старается вызвать его всеми способами. Например, вывести из насланного ею же забытья, показаться и устроить охоту, а заодно устрашить криками жертвы другого, а может и привлечь его, что б искать долго не пришлось. И я решил не давать ей такого удовольствия... И направился к нашему поселковому отделению милиции. Там, как я ожидал, несколько сотрудников были в се той же летаргии, кроме, к сожалению, самого товарища Ковалева. В кабинете Семена Юрьевича нашлись только валяющиеся на полу форма, именной "макаров" и стрелянные гильзы. Похоже он смог встретить лицом к лицу это исчадие ада, но проиграл этот бой... Вот его пистолет я и подобрал, зарядив новую обойму и пошел обратно в библиотеку