Клаксон издал громоподобный гудок, и коты в ужасе прыснули в разные стороны. Тупицы еще какое-то время продолжали отбиваться и махать руками, пока не поняли, что сражаться больше не с кем.
— Вы поглядите, кто явился! — гневно бросил Бромбель, заметив долговязого клоуна.
— Явился — не запылился, — кивнул Жильбер.
Бромбель достал из кармана платок и попытался вытереть им расцарапанное лицо, но платок представлял собой сплошные лоскуты.
— Реми, Шарлотта, — велел главарь, — тащите занавес!
Клоуны бросились вон из переулка и вскоре вернулись с занавесом, который все это время дожидался их на крыше фургончика. Тупицы запеленали пребывающего без сознания Бетти Грю, обвязали его шнурами и поволокли к экипажу.
Не без труда затащив свою нелегкую ношу в «Трудс», клоуны уселись в салоне, Жильбер медленно надел большие водительские очки и перчатки, а затем толкнул рычаг. Из выхлопных труб с хлопками вырвалось несколько облачков темно-красного дыма, и полосатый экипаж тронулся в путь.
Когда он скрылся за углом, из-за старой афишной тумбы, стоявшей неподалеку от места клоунской схватки, выглянул громила-констебль. Еще двое вышли из ближайших подворотен.
На площадь выкатил лязгающий полицейский фургон и, когда констебли забрались внутрь, махина двинулась следом за клоунским экипажем.
Вскоре Семафорная площадь погрузилась в тишину.
Глава 5. Вокзал и его жители
«Внимание, пассажиры! Восьмичасовой вечерний поезд на Уиллабет отходит с платформы “Дурчинс”!» — раздалось из бронзовых рупоров на столбах, и проводники, докурив папиретки, забрались в вагоны. Темно-коричневый, похожий на старый чемодан, поезд, кашляя дымом из труб, медленно отошел от платформы.
Автоматон, служащий Паровозного ведомства, занес данные об отбытии на большую механическую панель, висевшую на стене у платформы, а господин старший перронщик ударил в колокол, соблюдая старую, как подвалы этого города, традицию.
Вскоре последний вагон выбрался из здания вокзала, и оно вновь погрузилось в тишину и покой.
Но ненадолго.
Двери распахнулись, и в зал ожидания, сжимая подмышками дорожный чемодан и извивающегося ручного спрута, вбежал человек в шапокляке и полосатом пальто.
Мистер в шапокляке подскочил к окошку кассы и завопил:
— Два билета до Уиллабета! Один — регулярный, другой — для питомца!
— С вас тридцать пять фунтов.
Мистер в шапокляке поспешно заплатил, схватил билеты и, глянув в них, ринулся к платформе.
Оказавшись на месте, он в недоумении огляделся по сторонам в поисках поезда. Бросил взгляд на большие вокзальные часы, после чего бегом вернулся к кассе.
— Поезд на Уиллабет — где он?!
Из окошка раздалось:
— Это который восьмичасовой?
— Да!
— Это который должен отходить с платформы «Дурчинс»?
— Да! Да!
— Он отошел в восемь часов. Не зря же он восьмичасовой.
Мистер в шапокляке побагровел.
— Что?! Как?! Это же Габен, тут никогда поезда вовремя не отходят!
— Все случается впервые.
Подобный неприкрытый цинизм окончательно вывел из себя мистера в шапокляке. Он уже приготовил порцию отборнейших ругательств, которым позавидовали бы и самые прожженные среди моряков, но смог выдавить лишь:
— Верните деньги за билеты!
— Боюсь это невозможно, сэр, — ответили из окошка. — Правила Паровозного ведомства.