- Но жертвы то, как раз женщинами то и не интересовались.
- За что и пали от коварной женской мести! Я к тетушке.
Дверь была приоткрыта. Хер Маер вошел в маленькую старушечью квартиру, и оказался в большом деревенском доме. Он задрал нос, и потянулся к оружию. В доме была тишина. С полсотни маленьких оборотней, разносивших дом с утра и до вечера, не было слышно. Ульврек огляделся, или скорее обнюхался – никого не было, только одна верховная ведьма, сидела в углу, смотря телевизор и пряла. Телевизор работал молча, показывая историческую познавательную передачу, про те времена, когда викинги разбавляли кровь славян, рискуя погибнуть в суровом путешествии. Старушка тихо пела, на незнакомом языке, видимо славянском, или викингов.
- Выходной у меня сегодня, а ты проходи, чай не в первой. Печь знаешь где, самовар тоже.
- Матушка, я за советом и с вопросами. Беда у нас.
- Слышала. Правильно думаешь, баба это. Только не ведьма она, жрица.
- И как ее ловить?
- А никак. Она не колдует, она молиться.
- А в тазу ее не увидеть?
- Думаешь, не пробовала? Куда там! Наверняка, первая молитва жриц содержит что-то типа: «сокрой меня, при свете дня, будь со мной, при тьме ночной».
- А кому молится?
- Думаю кому и суккубы. Извращенному темному богу плодородия – похоти. У моего кота вся шерсть дыбом, и хвост трубой, уже с месяц. Шипит, пищит, сказать ничего толком не может. Его котята уже и кормили, и чесали, и играли, все равно голову подымит и смотрит по сторонам. Но сюда она не сунется, и близко не подойдет. Ее от него так же воротит.
- А эти, мохнатые мешки, они тоже ее чуять должны?
- Если только их божество, главный кот. Он у нас тоже, плодородие, и похоть, в одном флаконе. Но он прячется в пещере и носа не показывает. Если с ним что случится, то и котам достанется, а так, он сразу узнает, попади кто в беду.
- Коты, чего с них взять.