Он с удивлением и затаенной радостью разглядывал отца. Нептун этот взгляд поймал и успокоился тем, что хоть один русал ведёт себя как обычно.
— А стоит ли от них так обороняться? — фыркнул Нептун. — Вряд ли для защиты от такой “армии” много надо.
У него Тританнус не вызывал особого опасения. Заигрался мальчишка, но дело вряд ли стоит созыва армии. Хотя… Нептун нахмурился.
— Что, говоришь, они делают?
— Обороняют тылы, — повторил не понимающий Нереус.
— От залежей вина. Это богатство же просто необходимо уничтожить… чтобы, как видно, врагу не досталось, — сорвалось с губ казначея прежде, чем он подумал. Потом он спохватился и попытался исчезнуть из поля видимости, смутно подозревая, что Нептун затеял этот разговор не просто так. Тем более, совесть самого Роджеро тоже была не совсем чиста.
Нептун тонко усмехнулся, но взгляд его потяжелел.
— Вот, значит, как. Передай достопочтенному капитану Юсту, что… хотя, нет, сам передам. Впрочем, раз уж ты, дорогой друг, подал голос, — обратился он к разом побледневшему казначею, — то мы и с тобой поговорим, — несмотря на ласковый тон, любой, знавший короля достаточно хорошо, легко бы понял — тот взбешен в высшей степени. — Завтра в девять я бы хотел видеть на своем столе отчет за последние годы. И, да, — тепло улыбнулся Нептун, впрочем, глаза его заледенели, — украденное в казну верни.
Казначей сглотнул, понимая, что отпираться бессмысленно, и думая, что, скорее всего, в ближайшие дни он пожалеет о спасении короля. Нептун всегда был резок, но к ворам король был и вовсе жёсток. Роджеро хорошо помнил расплату за тот единственный раз, когда Нептун поймал его за руку на воровстве.
А ведь в тот раз он и взял-то немного совсем… А сейчас счет идет на сотни, если не на тысячи золотом. И соврать бы сбежать — да только чутье Нептуна на ложь было феноменальным, а пытаться уйти из страны — значит, еще больше ухудшить свою участь. Эти мысли промелькнули в голове у Роджеро буквально за мгновение, пока он смотрел в полные ледяной ярости глаза сеньора.
Потом казначей, не выдержав этого взгляда, опустил голову, словно признавая вину. Нептун прищурился, усмешка стала грустной.
— Вор ты, друг мой. Был, есть и будешь вором… но верный, — тихо произнес король, отворачиваясь от казначея.
“Друг — вор, один сын — преступник, второй — рохля. Вот уж везёт, так везёт”, — невольно подумал он.
В этот момент снаружи раздался требовательный визг Тританнуса.
— На рыбака и рыбка идет, — предвкушающе улыбнулся Нептун. И улыбка эта не сулила младшему сыну ничего хорошего. — Я выхожу.
— Может, лучше не надо? — испугался Нереус. — Я, например, могу сначала попробовать выйти…
Ответом ему служил долгий взгляд отца.
— И что ты сделаешь? — спокойно спросил Нептун у сына. — Без оружия, без магии, против безумца. Что ты там делать собрался?
Нереус растерялся, и Нептун, не дожидаясь ответа, выплыл наружу.
Тританнус в первые секунды тоже опешил. Нептун оружия не обнажал. Он просто остановился, скрестив руки на груди и подпирая собой стену дворца. Остановился, спокойно глянул на Тританнуса и вопросительно вздернул бровь. Молча, словно ему было не о чем говорить с блудным сыном.
— О, ты… Ты! — взвился Тританнус. — Вышел, надо же! Ты ж обычно прячешься за спины других! Чего вдруг вышел к опальному сыночку?
Нептун устало вздохнул хмуро глядя на пресловутого “сыночка”.
— Это когда я прятался? — лениво спросил без интереса, похоже, раздумывая о чем-то другом (Роджеро бы сказал, что король придумывает кару для глупца, но казначея с его острым язычком здесь, к счастью, не было).
— И вообще ты трус!