От удивления я даже свалился с нанизавшего меня сука.
А, дыра в груди тоже заросла. И позвоночник, судя по тому, что я нормально стою, цел. Теперь можем все вместе пойти в аптеку!
Что-то наш крылатый друг плохо выглядит. Мало того, что без головы, так весь какой-то поблекший. Наверно, много энергии на бой потратил?
Народ вокруг него начал рассасываться.
Странно, я думал, они на него кинутся, а они... поднимают с травы свои брошенные неподалёку вилы? А потом возвращаются на место, окружая своего убийцу.
Ну, одного из убийц. Вторая-то уже мертва.
А, если они помнят, кто их убивал, то могу вспомнить и меня? Что-то я не уверен, что они поверят, что я всех их спас.
Начинаю по-тихому отступать. Когда позади раздался первый крик, переросший в многоголосый вопль атакующей толпы, побежал к выходу с кладбища.
Вдоль аллеи, по которой я перемещался, на могилах начали лопаться каменные плиты, а из-под них вылезать настоящие живые мертвецы. Они держали в руках колья, которые должны были удерживать их в земле, а по факту, послужили рычагами, чтобы разломать свои подземные усыпальницы.
Выбегать с кладбища с толпой оживших мертвецов за спиной не хотелось. Тем более, что нас теперь могли запросто перепутать. У них ведь тоже были красные глаза.
Пропустив мимо себя спешащего на волю покойника, я присел на его развороченную могилу, поставил рядом голову трубача и задумался.
На этом кладбище хоронили только состоятельных людей, а всех прочих, под городской стеной. Если они восстали и там, а у меня не было никаких причин думать, что этого не случилось... Я ни в одной рукописи не читал, что Конец Света может ограничиваться одним городским кварталом.
Так вот, если они восстали и там (про другие города я и думать не хотел), то живые уже оказались в меньшинстве.
Я вытащил из головы трубу и поставил рядом.