Деревня не деревня, город не город. Одна главная улица, заканчивающаяся площадью, и несколько маленьких в рассыпную от нее, на которых каменные городские дома плавно переходили в усадьбы, а потом и просто в деревенские дома с подворьем. Мастерские ютились там же, сглаживая запах крестьянской жизни чудесами химического прорыва Рейха. Магазины и кафе, напротив стремились сползтись к площади, щеголяя витринами и расписными верандами. В каждом подвале варили пиво, коптили окорока, готовили колбаски. В некоторых это все еще и подавали. Умиротворение пивного сада стоило менять только на кутеж таких пивных подвалов, где сокрытые от солнца и чужих глаз веселились соседи и редкие гости. А на утро серые, немного сонные мимо тех же кабаков, гордые люди горными ручейками стекались вместе, просыпаясь, заговаривая, вспоминая прошлый кутеж, и уже бодрыми и с улыбкой, за главной площадью рассаживались по вагончикам единственного поезда, прощающегося и встречающего маленький, узкий не то городской, не то сельский перрон.
Завод за чертой города, через перевал, стоял, тесня собой тысячелетние горы. Его трубы устремлялись в небо, как и надежды многих, кто сменил место пилота трактора, на место у тракторного конвейера, в надежде на профсоюзную повышенную пенсию. Ее как раз хватало, на маленький, шаткий, дырчатый домик, у теплого моря, и дешевое пенсионерское вино.
С воздуха, город был таким же прекрасным, сказочным, каким виделся оттуда, с земли,тем, кто в ней, носом, потом, с нее, кормил семью, детей, внуков. Самые чудесные запахи пробивались сквозь шлем, даже на подлете, с неба, колбасою и пивом, а не навозом, пах маленький уютный людской не то городок, не то деревня. Строем, по двое, крыло к крылу, в крыло вожаку стаи ласточек, над маленькой улочкой, мальчишки пролетели за считанные секунды. А оттуда, с земли, доносились крики, люди помахивали флагами. Следом по улочке пойдет пехота, в больших мотодоспехах. Им, видным так близко будут рукоплескать дольше, но именно в летный класс подадут документы самые мечтательные из малышей. Площадь была позади, и перед ребятами раскрылись нескончаемое теплое зеленое поле, столь непривычное там, где всегда холодно, так мало земли под ногами и так мало неба вокруг.
- парашюты по порядку!
Начиная с задних, мальчишки быстро расходились в стороны, и открывали маленькие парашюты, похожие на дольки апельсина и повисая на стропах продолжали полет. Спустя двести метров вниз, ждала земля. Но когда все вышли на большое крыло, Юрг развернул ребят и строй плавно поскользил обратно – не дело ласточкам пешком ходить. Юрген висел на стропах, как ребенок на качелях, держась руками повыше, и болтая ногами в воздухе. Подведя парашюты к площади, Юрг первым коснулся земли. Плавно, одной ножкой, на первую плитку от края. Видел бы это учитель, и не миновать бы наряда. Но сервоприводы костюма приняли касания на себя.