— Вы что это тут попусту болтаете? — Смеющийся Лось вышел из вигвама и грозовой тучей двинулся на старух. — Языки у вас, что вода, утекающая в никуда! Но всему должна быть мера, даже глупым словам! Серый Орёл должен был умереть этим утром. Так сказали мне духи смерти. И сейчас он лежит мёртвый и его похоронят со всеми почестями, которых он достоин, как один из лучших охотников!
— Прости, Смеющийся Лось, — старуха, принесшая новость, оробела, — но Серого Орла не могут похоронить. В груди его всё ещё живо дыхание! Я сама слышала!
— Слышала, но не видела? — густые лохматые брови шамана сурово сошлись на переносице.
— Но это видели другие. В вигвам зашли все родственники Серого Орла, мне не нашлось там места, чтобы увидеть всё своими глазами. И Белая Сова так сказала: Серый Орёл жив!
— Ах, Белая Сова! — насмешливо промолвил Смеющийся Лось. — Какая Белая Сова? Пух Птенца её имя и таковым останется до смерти! Неужели вы поверили на слово, что Пух птенца смогла то, что не далось Смеющемуся Лосю?
Шаман в тот день даже не удосужился проверить истинность слов старухи. Он был настолько убеждён, что Серый Орёл удалился у мир духов, что не пытался даже увидеть тело его мёртвым. Он просто занялся своими делами с твёрдой верой, что скоро в деревне начнутся похороны.
Однако, ничего не происходило. Похоронные обряды всё же были явлением значительным и заметным в мирное время зарытого топора войны, смерть случалась не так часто. Во всяком случае, когда они проходили, о них знала вся деревня.
Всё шло наперекор логике Смеющегося Лося. Если с похоронами Серого Орла медлили, значит, тело должно было разлагаться и смердеть. Но никаких дурных запахов слышно не было.
Смеющийся Лось, не в силах принять реальность, объяснял это себе тем, что, должно быть, причиной тому ветры, быстро развевающие зловоние.
Однажды, встретив отца Серого Орла, он сильно отругал того за то, что они медлят с погребением тела: мёртвому нечего было делать среди живых.
— Но мой сын жив, — ответил старый Хвост Рыси, отец Серого Орла, — Белая Сова уговорила дух смерти отступить!
Смеющемуся Лосю показалось, что Хвост Рыси издевается над ним. Шаман никак не мог принять того, что произошло. Ведь до сих пор у него и конкурентов не было, а теперь кто-то его превзошёл?! Кто?.. Девчонка? Ну, нет, этого не может быть!
— Да как ты смеешь! — закричал он. — Ты вздумал насмехаться надо мной, утверждая, что твой сын жив, тогда как мне духи смерти сказали, что он умрёт?! Ты решил мне врать? Неужели ты не понимаешь, что силы земли и неба за это накажут?
— Прости, великий шаман! — Хвост Рыси начал серьёзно пугаться. — Я не понимаю, чем я тебя рассердил. И я не вру. Если ты не веришь моим словам, зайди в вигвам моего сына, ты увидишь, он жив!
Шаман захохотал жутким смехом, за которое и получил своё имя. Его смех заставлял холодеть сердца, покрываться мелким потом, внутренне трепетать. Так смеялся он, когда пребывал в особом гневе и хотел кого-то наказать. Люди в деревне знали: это не предвещало ничего хорошего.
— Значит, Пух Птенца превзошла Смеющегося Лося? — хрипло проговорил он. — Так, что ли? Нет, я должен увидеть всё своими глазами, видимо, мне всё же придётся наведаться к вигваму Серого Орла!
Он решительно двинулся вперёд, через всю деревню. Ноги его, уже немолодые, были очень сильны и мускулисты, он всегда уверенно шагал ими по земле.
Он так резко откинул полог, прикрывающий вход в вигвам, что едва не сорвал его.
Серый Орёл лежал не на спине, а на боку и знахарка Парящая Рыба обрабатывала его раны лечебными мазями. Молодой индеец был бледен и слаб, но на мертвеца похож не был. Потому что дышал, глаза его были открыты и время от времени они моргали. Более того, он заговорил, вежливо и почтительно приветствуя вошедшего шамана.