<p>
Смущение, а ещё странное проказливое веселье. Патти поспешила обратно на тротуар. Увиденное до сих пор стояло перед глазами; Патти было смешно и чуточку не по себе, и это её удивляло, несмотря на выпитое. Что это с ней такое? Бывало, ей платили, чтобы она смотрела на более изощрённые вещи, нежели заурядный перепихон. Хотя, подумала Патти, из комнаты пованивало чем-то нехорошим, и ещё зудела какая-то мелодия, еле слышная, но раздражающая, звучащая непонятно откуда… </p>
<p>
Вскоре неясная тревога пропала, уступив место забавной стороне инцидента. Патти свернула на другую, широкую улицу, и нашла бар. Там убила полчаса за парочкой двойных порций виски, а затем, решив, что прошло уже достаточно времени, отправилась обратно к дому Шери.</p>
<p>
В гостиной по-прежнему горел свет. Патти позвонила в дверь и услышала доносящийся из дома дребезжащий сигнал, не вызвавший никакой ответной реакции. В тот же миг её пронзило нехорошее предчувствие, ощущение, словно вдоль позвоночника прогарцевал тонконогий паук. Уже второй раз за последние дни у Патти появилось чувство, будто тишина за дверью заключает не отсутствие, а наоборот, чьё-то присутствие. Так почему же её бросило в холодный пот? Ведь это, наверное, Шери, там, за дверью, прикидывается дохлой тушкой. </p>
<p>
– Кто не спрятался, я не виновата. Раз, два, три!</p>
<p>
Едва Патти вошла в комнату, у неё подкосились колени от висящего в воздухе адского смрада. Это был запах мертвечины, настолько ужасный, что обжигал ноздри. Казалось, его можно потрогать, он пачкал кожу серой и могильной слякотью, заставлял волосы шевелиться на голове.</p>
<p>
Вцепившись в дверную ручку, Патти затуманившимся взглядом обвела комнату, представшую вдруг сюрреалистически перекошенной сквозь облако потустороннего зловония. Всё было завалено глянцевыми журналами, обёртками, тарелками – особенно толстым слоем возле тахты, почти родной для Патти. На тахте валялся едва начатый пакет чипсов, работающий без звука телевизор был увенчан пепельницами и пивными банками.</p>
<p>
Только источник омерзительного запаха был не здесь, густые, почти зримые миазмы исходили из соседней спальни. Должно быть, тянуло от кровати, на которой лежала Шери. Мёртвая, во тьме. Для Патти с её прежним опытом этот смрад недвусмысленно возвещал одно: смерть. Она обернулась назад, чтобы последний раз глотнуть свежего воздуха, а затем двинулась в спальню.</p>
<p>
Каждая в их профессии рисковала когда-нибудь нарваться. Попадётся не тот клиент, и сдохнешь жестокой смертью, и никто не придёт на помощь. Это было тёмное, инстинктивное знание их сестринства. Но ещё Патти знала, что прямо сейчас она нужна своей подруге. Она толкнула дверь спальни, и на постель лёг неровный квадрат света из гостиной.</p>
<p>
Постель и комната были пусты, но зловонное облако ощущалось почти физически. Клубящийся над постелью смрад был особенно омерзителен. Казалось, одеяла и простыни насквозь пропитались неким гнусным флюидом, проникшим во все швы и складки. Та возня, которую Патти видела мельком и над которой посмеялась, – что за неописуемая тварь здесь тешила плоть? А лицо Шери, увиденное под тёмной, сладострастно раскачивающейся фигурой, – оно ведь выражало нечто большее, чем изнеможение от секса. И Патти застонала:</p>
<p>
– О, господи боже мой!</p>
<p>