"Стрела Перуна!" - заключила ведунья Ракита, что сидела по правую руку от старейшины рода Горислава и слушала рассказ невесть откуда появившейся в селении гостьи.
А утром, продолжала Деяна, она открыла глаза, а всё вокруг - незнакомое! Как она с того луга попала сюда, в неизвестное место, далеко-далеко от дома?
"Не иначе, как Духи перенесли!" - весомо объявила Ракита.
Выйдя из леса наугад, девочка увидела распаханные поляны и пошла к селению. Тропы вокруг неизведанные, куда идти, где дом свой искать?
"Не найти тебе дороги обратно, - покачала головой старая ведунья. - Стерта она волей и стрелою Перуна. Не убил он тебя - знать, сумел душу от нечисти спасти, а тело от скверны избавить, - она повернулась к старейшине и добавила: - Чистое дитя сие, Горислав, хорошая кровь, помогать роду будет..."
Подивился пращур рассказу Деяны и её чудаковатой манере говорить, но поверил, прислушался к старой Раките, в род девочку принял и в доме у себя поселил.
Добрые люди жили в селении, заботились о ней, как о своей дочери, и она им тем же ответила: работала всюду, куда старшие ставили, трудилась не покладая рук.
А осенью захворал самый младший внук Горислава - младенец совсем, и знахарка Ракита ничего не смогла сделать, ибо нельзя таким малым целебные отвары давать.
Так и ушла старая ведунья, тяжко вздыхая, качая головой и бормоча сожаления, что помочь не смогла, а Деяна вдруг подошла к мальцу, зажмурилась и, сжимая кулачки, принялась что-то шептать. Милава, сноха старейшины, ни слова не разобрав, испугалась и выхватила больного сыночка из люльки, отчего он, едва забывшийся беспокойным полусном, сразу же очнулся и заорал, горячий и красный. Мать крепко прижала его к себе, а что делать не знает: то ли бежать к Раките, то ли к Гориславу, а может, подождать?! А девочка, будто не замечая ни крика младенца, ни метаний матери, вдруг сказала - Милава не слышала, но по губам увидела, догадалась - "Отступи хворь, исцелись дитя!", открыла глаза и переложила что-то - деревянную палочку вроде бы? - из одной руки в другую. И тут же младенец вдруг перестал кричать и воззрился на мать, пуская пузыри и глазами хлопая.
Улыбнулась тогда Деяна Милаве и побежала как ни в чём не бывало на двор, а мать ещё долго глядела на сыночка, не решаясь положить в люльку и укачивая на руках, ходила туда-сюда, пока не уснул. Прикоснулась Милава губами к его лобику, а он уже и не горячий! Личико истомлённое, но спокойное, сопит сынок глубоко и сладко...
Горислав был так рад чудесному исцелению внука, что целого козлёнка в дар Богам принёс: детки-то малые часто не выживали, трудней всего первые две зимы было им выдержать - многие ещё в первую свою осень или весну умирали. Зато потом, когда вырастали, хворь редко кого забирала, если только от увечий или ран оправиться не могли, но тут уж Ракита в дело вступала. Лечить взрослых ведунья умела отлично, знала, как и когда чудодейственные отвары, мази да притирания заговорённые для них сварить. Да и сами крепки они были, ведь все, кто послабей, к пращурам ещё в детстве отправились.