Призвав Духов в свидетели, Жарков начал обряд славления Велеса и возложения Богу треб.
Отцу оставалось только ждать. Надеяться. И верить.
Вере больше не надо было "ухать с горы вниз", чтобы перевести своё восприятие в светак, она словно находилась там постоянно, однако и обычное человеческое зрение при этом не пропадало. Она теперь видела сразу всё, и проход в пузырь представал перед ней, как только ей этого хотелось. Тащиться втроём сто лет через лес, плавно переходивший в древесный туннель, никакой необходимости уже не было: до Костиного светака Вера теперь могла дотянуться откуда угодно, а уж Велес, когда лопнет пузырь, и в Правь и в Навь из любого места пройдёт.
Проблемы с экранами тоже исчезли, и перед тем, как отправиться к "осьминогам", она села на пенёк рядом с капищем и ещё раз внимательно посмотрела фотографии Вити Карпенкова, Марины Скоробогатько и Софьи Борисовны Калиновской.
А потом Вера положила смартфон в карман и, увидев проход, шагнула прямо в пузырь. Её физическое тело при этом так и осталось сидеть на пеньке, а та, что появилась из заполненной багровым туманом щели, сразу же нырнула в кисель и пропала.
Зато неподалёку от стрелы Перуна, на равном от неё расстоянии, из "подземных" глубин выступили, словно поднимаясь по скрытой киселём лестнице, сразу три человека: две женщины, молодая и пожилая, и парень, по виду - студент-первокурсник.
Оперённое струящейся чернотой древко оказалось в центре образованного людьми треугольника, и они двинулись к нему с трёх сторон, ступая медленно и осторожно, будто по узеньким мостикам, перекинутым над бездонной пропастью. Шаг, второй, третий...
На половине пути до стрелы кисель перед каждым гостем вздыбился, извергая из себя "осьминога". Люди остановились, без страха глядя прямо в ревущие, искажённые яростью человеческие лица чудовищ. Взгляды встретились, отражения человеческих фигур задрожали в зрачках "осьминогов", уже занесённые для удара щупальца замерли. Гости улыбнулись и, протянули к чудовищам руки.
- Папа, это я!
- Привет, любимый, я вернулась!
- Сынок, милый, я снова с тобой!
Они коснулись острых когтей и те дёрнулись, процарапывая человеческие ладони и пальцы, но гости не отступили и лишь плотнее обхватили концы щупалец, бесстрашно глядя в глаза "осьминогов", где, в тёмном озере поглотившей память тьмы, продолжали жить отражения любимых когда-то людей.
На мгновение всё застыло в напряжённом бездействии, а потом по рукам пришельцев побежали тонкие ручейки света, тихонько перетекая в тела чудовищ. Незаметно пробравшись под чёрными перьями, они поднялись к лицам, пронизали светящимися капиллярами щёки, и отражения людей ярко вспыхнули в глазах "осьминогов".
Щупальца пали, из глаз покатились слёзы, губы каждого прошептали своё:
- Мамочка!
- Мариночка, милая!
- Витюша, сынок!
Люди широко развели руки, и чудовища бросились к ним в объятья, а чёрные пернатые тела стали меняться, приобретая человеческие пропорции.
Спустя минуту, пары, держась за руки, с тёх сторон подошли вплотную к стреле и коснулись клубившегося чёрным дымом оперения.
Вспыхнул яркий свет, растворяя слепленные из киселя тела, когда сознания бывших "осьминогов" обрели целостность и устремились туда, где их уже ждали души умерших близких.