- Ты помнишь, как заказывать еду?
Очередной плавный кивок. Как же вызвать его на разговор? Ведь человек до сих пор ничего не рассказал о себе, даже как он оказался погребенным в Лабиринте. А вдруг он совершил что-то страшное… по-настоящему страшное, понятно, что бедняка могли казнить за любой чих, но в таком случае его бы где-то зарыли, как собаку. Да и не похож он на бедняка. Или он из числа тех пропавших людей, которых приносили в жертву во имя молодости и здоровья фараона и его приближенных?
- Город очень изменился, но пирамиды те же, - сказала Алиса, глядя в ночное небо. - Говорят, что их боится время. Отсюда они не видны, но я могу перевести тебя в другой отель. Надо?
Ну наконец-то он покачал головой, а не кивнул.
- Ну хорошо, оставайся тут. Здесь тоже прекрасный вид, к тому же город живой, а пирамиды это все-таки кладбище, пустыня. Пейзаж, как в стихотворении про Озимандию. Там песчаные смерчи и вечность тоскует в печали…
Последние предложение будто само сложилось в стихотворном размере. Алиса не успела мысленно отметить, что получилось красиво, как человек неожиданно подхватил:
- …Но не бойся ты смерти, ведь смерть - это только начало.
- О, да ты делаешь успехи в нашем языке. Уже стихами заговорил.
Собеседник снисходительно улыбнулся. В его взгляде, до сих пор спокойном и глубоком, как глаза сфинкса, сверкнул насмешливый огонек.
- Я думаю, это еще и из-за той зеленой жидкости.
- Может быть, - сказала Алиса, вспоминая анекдот про переливание габровской крови. - А еще каких-нибудь воспоминаний у тебя не появилось? Не о Египте, о нашем…
- Нет.
Сказал, как отрезал, и снова уставился в окно.
- Ты можешь думать, что я пытаюсь тебя разговорить, вызвать на откровенность, вытащить какую-то информацию…
- А что, это не так?
- Так, - Алиса села в противоположном конце дивана. - Должна же я хотя бы примерно представлять, кто воскрес в пирамиде. Почему ты там оказался? Может, ты украл что-то в храме…
Собеседник круто развернулся и посмотрел на нее так, будто хотел испепелить взглядом, затем процедил:
- Вором меня еще никто не смел оскорблять.
- Ну прости, я не хотела начинать с предположения, что ты кого-то убил.
Человек так же поспешно отвернулся и закрыл лицо руками. Плечи его вздрагивали, Алиса испугалась, что бедняга разрыдался от каких-то ужасных воспоминаний прошлого, но, пересев поближе, увидела что тот изо всех сил пытается не расхохотаться.
- Вот не знаю, что тебя насмешило. Ладно, буду выдвигать гипотезы дальше. Ты слышал о пропаже людей, которых, возможно, приносили в жертву ради того зеленого эликсира?
- Если и слышал, что с того?
- А может, это тебя похитили, - продолжала Алиса, воодушевившись, но собеседник снова смотрел на нее, как на врага. Ледяным тоном он произнес:
- Меня похитить? Меня? Я не ремесленник и не простолюдин.
- Если ты обижаешься на любое предположение, расскажи сам. Я же должна знать хоть что-то. Ты хочешь вернуться домой - тогда назови, при каком фараоне ты жил. Если тебе опасно возвращаться, я тоже пойму. Насильно к убийцам тебя никто не выпихнет.
- Меня должна была воскресить не ты.
Этот неожиданный ответ выбил ее из колеи.
- Здорово. Вообще-то я впервые встречаю человека, считающего, что его должны и обязаны воскресить. Боюсь огорчить, но, кажется, если кто-то и должен был, то он явно не спешил, раз за три тысячи лет не собрался.
Человек с высокомерным видом молчал.
- И наверное, воскрешение не выбирают. Жив, здоров, что еще надо?
- Заклинание Исиды возрождает смертного человека.
- А ты каким хотел воскреснуть? Бессмертным? Мы теперь долго живем, может, тебе хватит добавочной сотни лет?
Человек улыбнулся, на этот раз по-доброму.
- Наивный ребенок, - сказал он. - Оставайся такой подольше. Как твое имя?
- Алиса. По-моему, я называла.