Сегодня баба Маша, увидев Савелия в окно, вышла встречать и бросила ему под ноги белую тряпку. Савелий знал, что она слыла целительницей-шептуньей и, по разговорам сельчан, поднимала на ноги самых безнадёжных. Однако никто к ней в очередь за здоровьем не стоял. Бабку явно избегали. Обращались только отчаявшиеся.
-- Здрасьте, Савелий Иванович! По половичку-то подошвами шоркните раза три! - велела уборщица.
-- Есть же решетка и коврик... -- возразил было Савелий, теряясь в догадках о смысле этой церемонии.
-- Так понедельник же! Надо, надо... Чтоб вся неделя легкой была, -- сказала какую-то бессмыслицу баба Маша.
Савелий привык, помня о своем проклятии, во всем идти людям навстречу. Было в этом что-то жалкое, заискивающее. Он подавил раздражение и тщательно трижды вытер ноги о непорочно-белое полотнище.
-- Вот и молодцом! - похвалила уборщица. - Будет вам за покладистость и уважение добро.
Савелий хмыкнул и прошел к себе. Однако бабкина странность засела в мозгу, не дала ему покоя, и он в обеденный перерыв поинтересовался:
-- А что за обычай такой - ноги о белое вытирать?
-- Так наши предки делали перед Выргызиным выходом, -- ответила баба Маша.
-- Перед чем? - удивился Савелий. - Перед чьим выходом?
-- Да не слушайте ее, Савелий Иванович, -- донесся голос Петра из подсобки. - Брехня все это. Или дурость.
В его голосе явно слышалась злость, которую невозможно было оправдать ситуацией.
-- Мать Выргыза каждый сезон к людям выходит, -- важно сообщила уборщица. - Эта неделя - предзимок, конец осени. Выргыза даст людям силы пережить зиму и встретить весну. За неделю до выхода...
Ее грубо одернул санитар, который хлопнул дверью:
-- Хватит басен! Савелий Иванович, из терапии звонили, спрашивали, когда из области экспертизы будут.
Савелию стало стыдно за Петра, поэтому он сказал бабе Маше:
-- Мария Константиновна, я за чайком с удовольствием про выход послушаю, а сейчас мне нужно кое-что обсудить с коллегами.
День оказался сложным, Савелий забыл про обещание, так что не довелось послушать про какого-то местного духа или божка -- Выргызу. И уборщицу увидеть не довелось.
Бабу Машу поздним вечером прирезали в собственном дворе. То, что дело будет висяком, участковый и следователи определили сразу после опроса соседей и знакомых одинокой старухи. А через день была назначена аутопсия.