—… Слушай, помнишь я тебе песню пел в детстве? Может возобновим воспоминания?
Предложив это с лёгкой улыбкой, Оливер встал и найдя свою гитару, вернулся обратно на кровать перед юным гением, при этом разместив одну руку на струнах, а пальцы другой руки уперев в гриф и на струны на нём. За этим внимательно следил Дейв, что любил подобное выступление своего дедушки.
— Знаешь, Дейв. Иногда и у меня случаются в жизни трудности. Однако я следую этим словам…
Говоря это, мужчина прикрыл глаза и с тёплой улыбкой начал играть так, что парень перед ним заворожённо слушал. После этого, проиграв вступление, Оливер начал петь слегка хриплым, но мелодичным голосом, открывая глаза.
Я не отступлю…
Нет, не отступлю
Пусть ворота в ад на пути стоят,
Я не стану отступать.
Пусть не прост мой путь,
Мне нельзя свернуть.
И пускай весь свет мне злобно смотрит в след,
Мне нельзя отступить
Пусть не прост мой путь…
Уже начиная наигрывать веселее, Оливер подмигнул уже улыбающемуся Уильяму, при этом продолжая петь.
Хэээй детка, легких путей нам не знать!
Хээээй, детка пусть беда опять,
Я не отступлю…
Закончив, мужчина отложил гитару в сторону и посмотрел на внука с теплотой во взгляде, проговаривая слова:
— Запомни, Дейв… Как бы ни было тяжело, ни отступай ни смотря ни на что…
— Я запомнил, дедушка.
После этого ответа, подросток просто обнял мужчину, прикрывая глаза и довольно улыбаясь. Тот так же обнял его но за шею, так как спина была больным местом почти каждый день. От этого в груди Оливера невероятно болело, но он держался ради него. Он хотел помочь этому несчастному мальчику всем сердцем. Но единственное что он мог пока это поддержка и забота.
—… Я люблю тебя, дедушка Оливер… — произнёс Дейв в полу-дрёме
— И я тебя тоже, мальчик мой. — ответил тот.
***
— Привет!
Этот голос раздался за спиной Дейва, от чего тот невольно подпрыгнул, после переведя взгляд на того кто его напугал, тем самым вывев из своих мыслей. Это оказался вчерашний новенький, что с улыбкой стал стоять рядом с бардоволосым. Они смотрели друг на друга, пока вновь не заговорил Эмили, указывая на Кларису, что стояла впереди и орала на других.
—… Предлагаю заглушить её хлорафором…
— Я всё слышу, Эмили! И не надо мне закатывать глаза и ухмыляться, козлина рыжая! — прорычала та в свою очередь.
— А не то что? Штукатурка на лице треснет? — выкрикнул с ухмылкой рыжий, от чего брюнетка замерла и жутко повернулась в направление рыжего на сто восемьдесят градусов словно японский шпиц, скрывая горящий красным взгляд в тени.
— Эм… Генри? — осторожно произнёс Дейв, нервно смеясь, но замечая настрой раздражённой девушки, стал отходить спиной назад, пока в кого-то не врезался. — Ой, прошу проще… — но повернувшись, умолк.