- Куда? – девушка горько улыбнулась. – Ты смеешься? На восток, в Заболотье?
- Нет. К матушке. В Версану.
- Это невозможно, - Изабель улыбнулась брату, как маленькому, погладила по щеке. – Ты ведь знаешь, что творится в стране.
- Малышка… умоляю тебя, продержись! Самое большее год… Я верну себе трон и вытащу тебя отсюда!
В дверь постучали, негромкий голос матери-настоятельницы перебил их:
- Дитя мое, тебе пора.
Они отпрянули друг от друга, едва заскрипела, открываясь, дверь. Патрик сдавленно фыркнул, осознав, как нелепо они выглядят: заплаканная, с пылающими щеками, с выбившимися из прически прядями Изабель и он – в расстегнутом камзоле и сорочке, вытянутой из штанов, взъерошенный, с шальными глазами… И погасил усмешку, сделав вид, что смутился.
- Вам пора, господа, - голос монахини был скрипучим и неприязненным.
Прощаясь, Патрик поклонился, как подобает, поцеловал сестре руку. И повернулся к настоятельнице:
- Мать Елена, могу я просить вас о приватном разговоре?
- У меня нет слов!!
Лестин метался по комнате, как капля воды на раскаленной сковороде. Глаза его метали молнии, седая борода встала дыбом.
- У меня нет слов, Патрик! Как вы могли?! Вам не десять лет, не двенадцать, вы взрослый человек, а ведете себя, как мальчишка, как… - он задохнулся, не в силах подобрать слова.
Патрик полулежал на диване, вытянув длинные ноги, и украдкой улыбался, наблюдая за лордом. Спать хотелось невероятно - проведя всю ночь в седле, он вернулся в имение Ретеля, когда уже рассвело. Лорд Лестин, конечно, не сомкнувший глаз всю ночь, места себе не находил, он и сейчас еще был бледен - и теперь отводил душу, распекая воспитанника на все лады.