— Э! Вы чё меня кидаете? — обиделся Верд.
— Я вернусь, — ответил Флейм. — Раф, давай, идём. Ты тяжеловат, я тебя долго держать не смогу.
Так мы приплелись в спальню Софы. Дару уложил меня на кровать, Софочка присела рядом и стала ласкать и массировать мне пузо. Она жестом попрощалась с братом, а после устремила взгляд ко мне. Она умилительно улыбалась.
— Полегче?
— Немножко, — я прильнул к её бедру щекой. — Можешь посильней гладить?
— Тебе так надо, чтобы я тебе на животик давила?
— Чуть-чуть немножко…
— Давай в другой раз. Я боюсь больно сделать.
Я сонно вздохнул и сильнее прижался к Софе.
— Ты такая мягкая… приятная… как булочка. Тёплая уютная булочка.
— В следующий раз буду знать, что тебя развозит быстро.
— Софа, погладь ещё, — скулил я, утыкаясь ей в пышные бёдра лицом. — Ммф, булочка. Пышечка заварная.
— Рафи, — слегка строго сказала она.
— М?
— Ничё не смущает?
— Неа, — я плотнее прижался к её бёдрам.
Она усмехнулась. Потом обеими руками взяла меня за пузо и тихонечко похлопала.
— Совсем как котик. Толстенький, мягонький и миленький котик.
— Толстенький? — я поднял на неё глаза.
— Тооооолстенький, — Софа довольно обняла мой животик. Затем крепко чмокнула в щёку. — Пууууухленький, рыыыыыхленький, упитанный, приятненький, аппетитненький, продолжать?
— Продолжай, — покраснел я. Я закрыл глаза и улёгся ей на пышные горячие ляжки. Захотелось вздремнуть.
— Сладенький, кругленький, румяненький, пышненький, откормленный круассанчик…
И пока она меня нежила и ласкала тугой живот, я заснул. А снились мне котики. Большие, пухлые, пушистые котики. Золотистый, как я, и рыжий, как Софа.
====== Лорд Флейм ======
Утром я проснулся от того, что подо мной что-то вздымалось. Открыв глаза я понял, что дрыхну на груди Софы. И хуже всего было то, что она не спит.
— Доброе утро.
— Прости! — я вскочил на кровати. Мою резвость замедлила тяжесть в желудке. — Ох…
— Что такое? Ещё болит?
— Тяжело как-то… слушай, извини пожалуйста за вчера… — я понемногу вспоминал, что вчера делал. — Господи, какой стыд.
— Нормально, — она потянулась к ящичку прикроватного стола, откуда извлекла таблетки. — На, съешь две штуки, это от тяжести в животе.
— Спасибо, — я проглотил таблетки. — За вчера всё равно извини, я как-то… блин, я же… надо же было так разожраться, вы меня вдвоём до кровати тащили!
— Это было так мило, — улыбнулась Флейм. — Ты такой сюся беспомощный был. Грех не пожмякать. Мне кажется, Дару тоже хотел тебя потискать.
Я сглотнул.
— Но не тискал?
— Нет, он ушел дальше пьянствовать с Вердом. А я тискала.
— Фух, слава богу, — выдохнул я. Она вопросительно на меня смотрела. — Я эм… нгх, можно я просто заткнусь?
— Рафи, — она приобняла меня за плечи. — Успокойся. Всё хорошо, в зале было жарко, тебя развезло, бывает.
— Ты честно не злишься?
— А должна? Ты когда пьяный, ты такой смешной. Ты даже пристаёшь очень мило.
— Ты сейчас унижаешь моё мужское.
— Я?! — она засмеялась. — Я не могу унижать твоё мужское, которое в меня всю ночь упиралось.
Я стал краснеть.
— Ну всё, извини, я тебя засмущала. Я больше не буду.
— Я не… я не засмущался. Я просто… душно тут…
— Сейчас, — она подошла к окну и открыла форточку. Затем села на кровать и умилительно на меня посмотрела. — Ты вчера меня «булочкой» и «пышечкой» называл. Таких мощных подкатов я ещё не видела.
— Я и мощнее могу.
— Правда? — прищурилась рыжая.
Я кашлянул в кулак и попытался сделать надменное лицо.
— Слушай, а тут поблизости греческий бог красоты что ли говорил с набитым ртом?
— В смысле?
— В смысле откуда тут такая божественная крошка?
Она засмеялась в голос, падая рядом на кровать.
— Великолепно! Грандиозно! Феерично! И просто пиздато!