И «очнулся» он лишь тогда, когда на его коммуникаторе сработала напоминающая закладка, огласив помещение тревожной трелью. Александр бросил взгляд на устройство и вздрогнул. Уже было почти четыре утра, срок окончания его смены! Время не просто пролетело, оно промчалось!
— Пять часов, как корова языком слизала…
Этот феномен схлопывания времени ему тоже был хорошо знаком. Сверхпогружение в проблему у интела вызывало наступление особой формы глубокого сосредоточения. Многочисленные проводимые внутри их среды исследования показали, что в такие моменты мозг у интела работает в совсем ином режиме. Менялась частота протекания нервных импульсов, более чем на тысячу процентов повышалась нейронная активность в лобных долях головного мозга, повышался бета-ритм. Считалось, что именно вследствие такой работы мозга кардинально менялось ощущение времени. Оно становилось «резиновым», субъективно растягиваясь практически до бесконечности. Фиксировались примеры превращения минут реального времени в часы и даже дни субъективного времени.
— А вот и результаты моих трудом, — несколько заторможенно пробормотал парень. Возвращение в обычный режим и ритм всегда было некоторым стрессом для организма, вызывая временное замедление его психофизиологических реакций. Собственно, это он и ощущал сейчас в полной мере. — Значит… две сыворотки, — в его руках были два небольших универсальных шприца с зеленоватым содержимым. — Это мне, это маме.
Возвращалось понимание произошедшего. Перед глазами поползи схемы, формулы и цепочки химических символов — остаточные явления работы мозга в сверхрежиме. Словно компьютер перезагружался, после сверх интенсивного использования.
— Значит, используем этот, — второй шприц, помещенный в специальный футляр, был аккуратно уложен в рюкзак, а первый шприц вставлен в медицинский пистолет. Легкое касание к предплечью и биологически активное содержимое оказалось в его теле. — Судя по моим расчетам полная перестройка организма займет около двух месяцев. Долго, конечно, но переживу.
Тщательно убрав все следы своего пребывания, Александр запел помещение лаборатории и положил ключ-карту на место. Даже рукав рабочего халата педагога смял именно так, как было перед его приходом. Затем поспешил к выходу из гимназии, встречать своего сменщика.
Буквально, чудом успел. Он только оказался у входной двери, как та распахнулась сама. За ней показалось заспанное лицо сменщика, зевающего так, что челюсть выворачивалась. Перекинувшись парой фраз, разошлись: сменщик пошел переодеваться и убираться на своем этаже, а парень начал спускаться по лестнице.
— Насколько я помню, в ночное время здешняя территория полностью закрыта для всех личных машин. Значит, придется пройтись…, - он закинул рюкзак и направился к воротам.
Пройти нужно было не больше двух километров вдоль шоссе до первого перекрестка, где его обычно подбирал дядя или он садился в один из муниципальных автобусов.
Идти было легко. Странное покрытие под ногами пружинило, при каждом шаге чуть подбрасывая его.
Дневная жара спала, уступив время ночной прохладе. Первое время он еще кутался в форменную куртку, но постепенно отогрелся и даже расстегнул замок.
Свет от мощных дорожных фонарей, висевших над головой, полностью заливал ее светом. Да, и чего было бояться? Движение здесь откроется лишь после шести утра, когда в гимназию потянуться первые педагоги. Пока же, можно было смело идти по самой середине шоссе, не опасаясь машин.