Звонок. Телефон кажется. Боже, какой же удод это звонит? Чур, меня, чур...
Аппарат сиротливо валялся в углу сразу за пустой трехлитровой банкой, синюшно отливая вывороченными внутренностями, навевая тоску и истошно вопя при этом. Единственно, что не вписывалось, в привычную до боли в зубах реальность, была валяющаяся рядом с ним, перемотанная изоляционной лентой трубка. Трубка с пошлой наклейкой, трубка видавшая виды и хранящая память миллиона самых разных ушей. Трубка ждала, она жаждала сообщить что-то и трясущаяся от непонятного ужаса, встревоженная, цепенеющая от непонимания рука, наконец, потянулась к ней.
- Да...
- Ой,- пискнула трубка, испуганным девичьим голоском.- Самуил Саваофович?
Вот-вот, именно так все и происходит. Звонит девушка по поломанному телефону и спрашивает Самуила Саваофовича. А потом: "Белые, белые, белые халаты..." Но так просто я не сдамся:
- Послушай, родная, какого тебе еще Саваофовича?
- Ой, я, наверное, ошиблась. Тут у нас такая путаница!
- Какая путаница? Вы кто?
- Я? Я Лена...
- Ну и дальше что?
- Дальше?
Возникла пауза, наверняка неловкая, не знаю как мне, а Лене так точно было неловко.
- Послушайте, а Вы точно не Самуил Саваофович?
Я медленно закипал.
- Вы откуда звоните?
- С телефонной станции. Извините, у нас тут такое творится! Погодите, это номер 9555666?
- Да...- номер действительно был мой.
- Ну вот, видите! - почему-то обрадовалась девушка.- А вы говорите...
- Да ничего я не говорю.
- Фамилия Ваша как, гражданин?
- Ринальдини, - мне тоже вдруг стало весело, какое ни какое, а развлечение.
- О...
- Не "О", а Ринальдини. Ринальдо ммм... Джанлуиджевич.
- Погодите не так быстро, я записываю. Джан... Как?
- Луиджевич, - любезно подсказал я.