Сердце мое бешено заколотилось. Но вслух я промямлил:
- Ты как Сан Мьюнг Мун.
- Чего это вдруг?
- А он считал, что все беды от коммунизма. Устроил у себя что-то типа колонии или коммуны. Народ на него пахал по шестнадцать часов в сутки за еду, а он их проповедями кормил, загоняя в состояние отрешенности и тем самым лечил от алкоголизма.
Ангел расхохотался:
- Уел, уел. Ловко ты меня. Ну ладно,- он театрально вытер крылом несуществующие слезы.- Прости мя грешного. Давай по пятьдесят за мир и согласие.
- Да не дрейфь,- продолжил он, разливая,- я ж тебя не куском хлеба попрекал, а разозлить хотел, что-то ты совсем расклеился, парниша.
Я тяжело вздохнул и выпил, не чокаясь и не закусывая.
- Ладно, попал и попал. Говори что делать?
х х х
Спящая красавица. За мгновение до пробуждения.
Почти Пикассо.
Было совсем темно. Пространство на ощупь казалось жидким и скользким как грязь. Оно лезло в ноздри, растекалось по лицу, и воздух был где-то очень далеко и казался недостижимым. Руки пытались раздвинуть этот ужас, но были бессильны перед наступившей тьмой. Не было голоса, чтобы кричать... Мысль была только одна, но она заполняла весь мозг без остатка: «Меня закапывают живьем...»
А потом вдруг все как-то сразу закончилось. И свет стал проступать вокруг и тени куда-то ушли. Вера ясно увидела перед глазами пластиковый пол, незнакомый и память растерянно засуетилась.
Чье то прикосновение, Вера дернулась, и тело отозвалось болью.
«Меня били?»
«Да».
Кровь.
«Моя? Да что же это такое?»