У Веры защемило сердце:
- Что? Что ты сказал?
Бруевич нагло ухмылялся во весь свой беззубый рот.
- А ты чего это разнервничалась? Думаешь особенная? Думаешь, не знает никто ничего? Мол, загадочная я такая? Да ладно ваши бабские горести и печали у вас на роже написаны и всякому читающему видны на раз.
«О чем он говорит?!»- ужаснулась Вера.
Бомж замахал на нее шапкой:
- Ой-ей-ей! Держите меня, не могу! Ты ж не рожала еще? Нет, вот тебе и твой канделябр. Вот тебе и беспокойство твое и ночные слезы. И неприятности все оттуда же, мужика опять же нет у тебя, потому что боишься их и нечего на меня глазами сверкать. Стоишь тут понимаешь... Жила б как все, вышла б замуж за пьяницу, нарожала б от него придурков пару и сидела б с ними сопли им вытирала... А нет же, мы вот бесплодные... Он, почему-то с ненавистью плюнул.
Вера стояла в очередном ступоре не было сил даже дать негодяю по роже.
- Иди, давай уже достала совсем, решай свои проблемы...- бомж махнул еще раз шапкой и нахлобучил ее на голову.
Вера сглотнула ком и вместо возмущения спросила:
- Решать? - разрозненные мысли неслись гремящим потоком.
- Решай, решай...
- Как? Это не возможно у меня действительно это бес...
Бомж скорчил рожу:
- Ты еще и тупая вдобавок? Ох, и выбрали... Иди, решай, твои проблемы не здесь не хрен мне голову морочить, возись тут с ними. Бесплодие, придумают же... Диагноз. Иди!
Вера шагнула влево и уже взялась за ручку, но почему-то отступила. Она оглянулась:
- Сскажите...
- Ну...
- Я смогу... ну потом после всего... Смогу иметь детей?
Бомж захохотал гулко и страшно, эхо пошло волной по базару отразилось от солнца ставшего вдруг нестерпимо ярким...
- За грехи наши...- пробулькал хохочущий.
«За грехи...» пронеслось в сознании Веры Анатольевны, и она решительно дернула дверь правого контейнера...
…И узнаете вы их
по плодам...
Произнес немолодой, уставший бомжик запирая за Верой двери контейнера:
- Укатали Сивку американские горки... Житие мое... Охо-хо...