— Тем более я не понимаю, как ты снял Вето? Ведь ты не чернолунник, — констатировал Филиппо.
— Мне бы самому это узнать, — я поскрёб подбородок, — Когда Эвелина помогала мне сбежать из царского лагеря, запрет ещё действовал…
— Эвелина? Ты не один пришёл в наш мир?
— Ну, ваша ученица… Избранница из Северного монастыря, она назвала вас наставником. Везла вам знамение, пробирку с кровью Предтечи… или Последнего Привратника, — я отмахнулся, — А, хрен разберёшь, я сам даже не понимаю, чего они там с Афанасием чудили.
Всё это время замерший Филиппо смотрел на меня, вытаращившись одним глазом. Веточка, которой он ворошил угольки, давно занялась огнём, и старик с шипением отбросил её, когда пламя добралось до пальцев.
Облизнув ожог, он всё с тем же недоумением посмотрел на меня:
— Ученица?
Я пожал плечами:
— Ну, я откуда знаю. Ну, кто у вас там ещё есть? Послушница, студентка…
— У меня никогда не было учениц.
Мне было неохота разбираться, кто, кому, и кем приходится. Что взять со старика? У него, может быть, этих учеников была уйма?
— Она встретила меня по дороге к вам, на южный фронт, — признался я.
— Несколько недель меня уже там нет, — Филиппо покосился наверх, на Пробоину, — Воля Незримой оказалась такова, чтобы я был в пустыне. И ждал тебя.
— Меня?! — настала моя очередь удивляться.
— Знаешь, Василий… кхм… Тим, я до последнего не знал, кого увижу тут. Действительно, замыслов Незримой нам не понять.
Внутри меня впервые за последние пару дней шевельнулся Василий. Мне пришло острое ощущение, что он желает знать о своём прошлом, и тратить силы на борьбу с законным хозяином тела я не стал.
Филиппо даже не удивился, когда я спросил о событиях двадцатилетней давности.
— Ты знаешь, я ведь раньше был в Чёрном Карауле, — начал он.
Всё оказалось, как и рассказывал Афанасий. Это был круг посвящённых, читающих волю Незримой по знамениям из Пробоины. Появится там Чёрная Луна, или нет, и, если появится, что она скажет.
Так получилось, что за сотни лет, которые существовала Церковь Чёрной Луны, Караул превратился уже больше в обрядовое сборище. Если раньше туда набирали по врождённым талантам, да ещё Караульный должен был показывать эталонную чистоту души, то со временем требования стали уменьшаться.
В церкви действовали особые школы, обучающие читать знаки из Пробоины. Чернолунники, прошедшие эту школу, после собеседований допускались в Чёрный Караул.
— Когда я впервые услышал истинную волю Незримой, оно сильно отличалось от того, чему нас учили, — вспоминал Филиппо, — Я был так впечатлён, это ведь было настоящим чудом, и всё рассказал Верховному Совету. Тогда-то я и начал понимать…
В общем, юный Караульный прямо сказал Перволуннику, да и всему Совету, что они неправильно живут.
Ну, внутренние дела чернолунников меня мало интересовали. А вот то, что у меня могла появиться чёткая цель, показалось мне очень важным.