— И помогите ему пожалуйста с жильем. Хорошо?
— Ага.
Выскочив из цветка, маленький дух запрыгнула ко мне на руку, а после перебралась на плечо Алану. Тот уже не так удивленно посмотрел на дриаду, а после обратился ко мне:
— Ещё раз спасибо. Я скоро принесу договор.
— Жду.
Закинув верхнюю одежду на плечо, мужчина покинул кабинет, постоянно сжимая и разжимая новые пальцы.
— Чего ты так сердишься? — кошусь на Мари.
— Да как… как он вообще мог подумать, что я! С тобой! И такое… — красная, надутая от гнева и стеснения девушка замолчала, не в силах подобрать слова.
— Хех. Успокойся. Это не то, о чем стоит переживать.
— Разве?
— Да.
— Но Арос. Разве тебя это не задело?
— А должно?
— Ну… Не знаю. А ты не против?
— Тьфу на тебя, Мари. Нашла, о чем думать. — беру под мышку учебник.
— Ээээй, в смыыысле?
— Прямом. Я тут о серьезных вещах думаю, а ты за такую ерунду переживаешь.
— Но это не ерундаааа!
— Ерунда. Мелкая ты ещё, о таком думать.
— В смыыысле? Я уже не маленькая!
— По человеческим меркам — может быть. По драконьим — вообще яйцо. И я тебе напомню — ты уже не человек.
— Ууууу…
— Не «у».
— Нет, ууууууу! И вообще, о чем это ты переживаешь?
— Что будет проще? Купить деревенским коров, или закупаться молоком в городе?
— …
— Вот видишь, я и тебя этой бедой озадачил. Не умеешь ты расставлять приоритеты, Мари. Не-у-ме-ешь, — поучительно говорю ей и, пряча улыбку, скрываюсь за дверью.
Тяжело это, совмещать разнопрофильные занятия. Когда тебе надо учить ребят читать и писать, и заклинаниям разным, и контролю, и самому ещё учиться при этом — жуть. Хорошо, что я успел выспаться. Хотя, кого я обманываю? Я бы и ещё с удовольствием поспал. Годика три — четыре. А лучше пять. Да. Но увы-увы, раз взялся — надо делать. А ведь в мире реально есть такие, разнопрофильные преподаватели и, в отличие от меня, тем надо прерываться на еду, сон и прочие бытовые нужды. Н-да… Таким не то, что зарплату, им памятники ставить надо. Каждому.
Но это весело. Особенно мне понравились наши занятия алхимией. Я как захожу в кабинет, так сразу надеваю на лицо маску, на руки перчатки, и внимательно слежу за детьми. Дважды мы проводили занятие, и дважды мы уничтожали лабораторию. Помимо того, что где-то что-то обязательно завоняет, да так, что у меня слезы из глаз пойдут, мне постоянно надо быть начеку чтобы вовремя одернуть малого. В принципе, ничего нового.
На втором занятии Ния по неосторожности умудрился разбить банку с ядовитыми пауками, завезенными хрен знает откуда. Ну что… Кто-то попытался убежать, кто-то цапнуть ребенка. Только у «ребенка» этого драконизация зашла дальше обычного. Там, где чешуя, прокусить не вышло. А там, где кожа, там укусить вышло, но не прокусить. В отместку за болезненный укус, малой оторвал паучку лапки. А ведь очень редкие, блин пауки, людям чтобы одного такого поймать — целой командой надо собираться. Более того, и яд у них специфический. Для людей смертельный, ну а для нас… Вон, второй день мелкого штырит, бегает и хихикает. Надо будет спасенных перепрятать. И, пожалуй, не только их.
Отвлекся от дел, когда вернулся Алан с договором. Договор простой, объемом в один единственный лист. Вот! Вот так и надо договора писать, не то, что некоторые. Те же караванщики мне целым учебником трясли, называя его договором. А этот — принес, показал, все нормально, расписался. Да, если придираться и искать лазейки, их можно найти, мягко говоря, дохрена. Вопрос том, что, если ты их будешь искать, я очень сильно расстроюсь, и плевать мне будет на эту бумажку, не о том мы договаривались, господа хорошие. Алан это понял, а потому договор составлял чисто для себя, чтобы махать им перед носом других людей.