Георгий надел армейский тулуп, шапку и, дымя папиросой, вышел из дома в направлении станции метро.
Пока трофейный немецкий поезд нес Гарцева по тоннелям Сокольнической линии, из здания научной библиотеки МГУ на Моховой вышел невысокий старичок в бежевом пальто и шляпе с причудливой узловатой тростью в руке. Из-под опущенных полей шляпы виднелся лишь бледный кончик его носа и стекла пенсне на серебряной цепочке. Нижняя часть лица утопала в роскошной седой бороде, забота о которой, очевидно, занимала у владельца немало времени.
Старик стоял на автобусной остановке посреди безлюдной улицы, когда до его слуха донеслись торопливые приближающиеся шаги.
- Добрый вечер!
Профессор Травин обернулся и, придвинув к глазам пенсне, с недоумением посмотрел на Гарцева.
- Это вы? Добрый вечер. Хотя, по правде, уже скорее ночь. Что вы хотели?
- Я… – нерешительно начал Георгий. – Простите. Я э-э… хотел бы знать точно, что происходит, и какие ходы у нас еще остались?
- Это странно, потому что вас уже должны были детально проинструктировать. На худой конец у вас есть дексиаскоп, – в голосе профессора отчетливо проступало раздражение.
- Да, я все знаю, но… я чувствовал, что должен с вами встретиться и поговорить.
Гарцев перевел дыхание.
- Он умер?
Профессор кивнул:
- Уже несколько дней назад.
- Но почему…
- Оно полезет на поверхность, как только тело положат в мавзолей. Должен свершиться последний акт преклонения перед мертвым.
- У нас есть гвеналоник, ведь так? Мы можем его использовать!
- Вы считаете, что я идиот и не думал об этом? Мы все об этом думали! Гвеналоник Его не остановит, потенциал слишком низок. Кроме того, Оно знает все наши уловки и фокусы лучше нас самих. Мы сами против воли передаем Ему свои мысли, когда хотим Его уничтожить.
Гарцев чиркнул спичкой, зажигая новую папиросу в подрагивающих губах.
- Но там, – он кивнул в сторону тлевших неподалеку в ночном небе рубиновых звезд. – Что-то же они должны придумать!
- Конечно. И уже придумали! Очередное жертвоприношение! Эти младенцы надеются Его задобрить после того, что сами натворили.
Георгий презрительно хмыкнул.
- Да, я полностью разделяю ваши чувства, – продолжал профессор. – Если кого-то и стоит принести в жертву, то только их самих. Поразительные трусы! Алчные, тупые... Столько лет заигрывать с этим чудовищем и не думать о последствиях!
- Стало быть, в жертву принесем себя мы, – прошептал Гарцев.
Они стояли на остановке, переминаясь с ноги на ногу и провожая взглядом редкие автомобили. Гирлянды уличных украшений сияли, словно гигантские жемчужные бусы.