— Спасибо, — сказал я.
Но к салату не притронулся. Дело в том, что на подносе не было ничего похожего на столовые приборы. Ни ножей, ни ложек, ни вилок или палочек. Но я подозревал, что дивианцы не из тех культур, которые ели руками.
Я ждал, что сделает Мадхури.
Но мама Самирана тоже не ела. Положив подбородок на сплетённые пальцы рук, она смотрела на меня с материнской любовью. А я старался не думать, какая же она прекрасная.
— Никогда не мог подумать, что мой сын займётся грязным колдовством, — сказал отец. — Спутался с кривыми людьми, они вывели тебя на кривой путь.
Мне не в первой общаться с родителями по поводу моего поведения. Лет в четырнадцать я затусил с пацанами, ради прикола воровавшими еду в супермаркете. И у меня был точно такой же разговор с мамой и папой во время ужина на тесной кухне нашей квартиры в Ёбурге. Сразу после разговора с полицией.
Поэтому я знал, что отвечать:
— Обещаю, что я больше никогда так не поступлю!
Похар Те-Танга вздохнул:
— Ты раньше обещал многое, но не выполнил.
— На этот раз — точно.
— Тогда где ты научился грязному колдовству? — повысил он голос.
— Честно-пречестно, я не помню. После колдовства мне немного отшибло память. Тут помню, а тут…
— Так не бывает, — покачал головой Похар Те-Танга.
— А откуда вы, отец, знаете, как бывает после грязного колдовства? — хитро спросил я.
Но отец не поддалась на уловку:
— Я простой садовод, но я знаю больше, чем со мной произошло в жизни.
— Да, отец, простите, — я уважительно склонил голову.
— Ха! — крошки еды вывалились из его рта от этого смешка. — Не, ну он точно мне нравится больше, чем до наказания.
Служанка внесла на подносе столовые приборы, разложенные по кожаным чехлам, словно именное оружие. Я понял, что каждый набор принадлежал члену семьи, но как понять, который из них мой?
Мадхури догадалась о моём затруднении и подтолкнула мне один из чехольчиков.
Не разглядывая узоры на ручках ножей и двузубых вилок, я накинулся на еду. Похар Те-Танга ел шумно и неопрятно, так что я мог не корчить из себя аристократа и тоже жрал и чавкал. В конце концов, я как бы его сын.
Вся еда состояла из каких-то салатов и листьев. Мяса не было. Но я был так голоден, что с радостью набил живот невкусными салатами.
После еды меня разморило, я едва отвечал на вопросы отца, который интересовался, понравилось ли мне у господина Карехи?
— У него много свиней, — сонно пробормотал я. — И добрая дочка.
— Это хорошо, что ты познакомился с Виви, — согласился отец. — Это я удачно договорился о твоей работе.
— Спасибо, отец. Я очень благодарен за поддержку.
— Не, ну ты погляди, как заговорил? Чуть что — сразу благодарит. А ведь ещё вчера орал и требовал оставить тебя в покое.
— Я был глуп, отец.
— Ну, и как тебе Виви, умник?
— Пышная, — осторожно ответил я.
— Хотел бы продолжить знакомство? Я знаком с советником рода Карехи, можем вместе…
Мадхури возмутилась:
— Не сбивай ребёнка с Пути. Род Саран никогда не примет сближения с Карехи.
— Почему? — насупился отец. — Те-Танга, например, не видят ничего плохого в сближении с трудолюбивыми и богатыми людьми.
— Карехи — грязные свинопасы и убийцы, — пылко сказала мама.
— Ага, а Саран прямо все окутаны светом. Но вы не такие светлые, как сами себе кажетесь.