Вымерил дистанцию между собой и Цыганом. Если вдарить прямым, а не боковым как на дискотеке — есть шанс провалить Васе голову в трусы. Котёл у Цыгана крепкий походу, но в Пельмененко тонна веса. Пусть и удар не поставлен — Цыган отлетит.
Но Пельмень медлил, с реакцией у нового тела ни к черту, движения не поспевали за мыслями. Ставить эксперимент, когда к ним уже подтягивались другие пацаны из банды Васи — плачевно. Надо момент поудобнее выждать.
— А ну ка давай отойдём, свинья.
Цыгана держал нож так, что прикрывал лезвие ладонью. Людей вокруг нет — на улице пекло, но окна в частных домах открыты нараспашку. Мало ли кто увидит, вызовет ментов.
— Ты не девочка, чтобы с тобой на свидание ходить, откажусь, — Саня покачал головой. — Говори тут.
Цыган подошёл к Пельменю, огляделся, упёр острие ножа тому в живот.
— Вон туда идём, — зашипел он, указывая на небольшую крытую беседку. В таких мужики по вечерам домино раскладывают. Добавил. — Пикнешь, брюхо вспорю.
— Пори. Я не пойду. Сказал же.
Пельмень считал, что Цыган берет его на понт. И не станет борщить на глазах у свидетелей — вон бабка из соседнего дома залипла на подоконнике. Наблюдает. Делать не хер, интересно чем молодёжь занята.
Однако Пельмень грубо просчитался — обдолбанного Цыгана потянуло на подвиги.
То ли мацанка жесткая попалась, то ли ей шпана уже догонялась, вмазавшись до того чего крепче. Но лезвие ножа начало входить в пузо, дырявя майку.
Сначала на миллиметр.
Потом глубже.
Ещё.
По пузу стекла тонкая струйка крови. По майке расползлось красное пятно. Пельмень почувствовал, что Цыган не остановится. Проблема.
Мелькнула мысль — такая инстинктивная, заорать и привлечь внимание бабки. Но Саша ее отмёл. Так проблема неправильно решать.
— Хорош, пойдём, — сказал.
Цыган убрал нож от живота, его глаза полыхнули нездоровым блеском. Последовал хлопок по животу.
— Пойдём.
Направились к беседке. Цыган снова оглянулся — туда-сюда. Увидел бабку, расплылся в улыбке и помахал ей рукой.
— Здравствуйте, Клавдия Петровна!
— Васька, ты что там задумал! Немедленно прекращай! Я твоим все расскажу!
Понятно, что прекращать не стали — Клавдия Петровна перебесится. А запреты со шпаной работают плохо.
Зашли в беседку. Острие ножа снова упёрлось Пельменю в брюхо.
— Бессмертный? — снова зашипел Цыган.
Саня промолчал. Че не говори, это дебил не послушает. Так чего воздух зазря сотрясать.
Цыган начал шмон. Достал бабки. Переложил к себе в карман.
Пельмень терпел. Выжидал. Сейчас, ножик опустит и тогда к делу.
Цыгану показалось мало полученных рублей (бабки, бывшие в «тайнике» Вася тоже забрал).
— За косяк отвечать надо и за базар! — Цыган играл ножиком показушно, описывая у живота Пельменя восьмерку. — Ставлю вас на лаве, завтра принесёте по рублю с рыла. Понятно? Не принесёте — счётчик запущу. Пятьдесят копеек в день...
Рыжий детина с большим родимым пятном у живота, ткнул пальцем в Малого.
— Цыган, гля, у этого золотишко есть. Нужно?
Вася аж подобрался. Переключился разом на Малого. На шее у Сёмы висела чёрная ниточка, на ней — золотой крестик. Масенький такой, так сразу и не разглядишь.
— Стоямба, — прошипел Цыган и подозвал Малого к себе пальцем.
— Это мне б-б-бабушка на крещение п-п-подарила, — проблеял Сёма, разом побледнев.
Цыган потянул нитку, вытащил крест. Закивал — удовлетворенно.
— Снимай, че. Было ваше стало наше.
— Это мне б-б-ба...
— Ещё подарит. Снимай говорю, — перебил Васька.
Цыган прислонил нож к груди Малого.
Пельмень стиснул кулаки. И больше их не разжал.