— Если бы не Хильда, меня бы уже не было в живых, — раздумчиво произнесла она. — И если бы на меня не налетела коляска доктора, и если бы не этот славный журналист… А вы, значит… Вам она была совсем безразлична? Та женщина, из-за которой вы…
— Это было больше дело принципа, — ровным равнодушным тоном ответил фон Кларен, убирая спички в карман.
— Зачем же вы убили его? — тихо спросила Янина. — Разве в этом была необходимость?
— Позвольте заметить, он бы убил меня, если бы стрелял получше! — напомнил фон Кларен. — Он явно рассчитывал попасть в сердце.
— А для него это тоже было дело принципа, или все-таки та женщина?.. — Янина снова опустилась в кресло, качнулась, заставив его протестующе заскрипеть.
— Откуда я знаю? — губы графа снова изогнулись в неприятной кривой улыбке. — Я даже не знаю, как ее зовут. Просто этот нахал разозлил меня.
— И, однако, вы распорядились похоронить его в вашей земле.
— А что мне оставалось? Выкинуть его на улицу? — искренне удивился фон Кларен. — Знаете ли, фройляйн, мертвых я стараюсь не задевать. Хотя бы потому что, в отличие от живых, они не могут ответить. Как правило.
— Любопытная мысль, — улыбнулась Янина, подумала немного, поглаживая обложку книги, и добавила: — Просто все дуэли, о которых я когда-либо слышала... Собственно, один раз я даже сама послужила причиной дуэли… — Она подняла глаза на фон Кларена с виноватой улыбкой.
— Только один? — вежливо удивился тот. — Не маловато ли для блестящей актрисы?
— Не надо, — попросила Янина. — Мне кажется, в наших обстоятельствах не время и не место для пустой лести. Если вы видели меня на сцене, вы прекрасно знаете, что актриса из меня более чем посредственная. Вот и та история была исключительно глупой. И закончилась глупо — простреленной шляпой одного из секундантов, сердечным приступом у пролетавшего мимо дрозда, всеобщей пьянкой и заверениями в вечной дружбе. — Она вздохнула. — Какая причина, такой и результат.
— Вы излишне строги к себе.
— Право, не стоит. Я просто знаю себе цену. Признайте же, что я права.
Фон Кларен помолчал, испытующе глядя на нее, потом тяжело вздохнул:
— Не могу сказать, что мне скучно или неприятно было смотреть на вас, но большого таланта я у вас не разглядел.