Нет, я действительно похоже слишком устал. Я почти не двигался, игнорировал сон, игнорировал голод, я просто пытался понять как работает арга. И понял, что ничего не понял. Как будто она презирала саму возможность быть полностью познанной человеческими категориями мысли и отсортированной по полочкам. Как будто путь Беляны самый правильный — просто пользуйся и все придет само. Практика — все, теория — ничто. Такой девиз действительно отлично подходил арге.
Я встал с бревна на плохо гнущихся, закостеневших ногах. Третий закат солнца. Скоро конец. Я не сделал ничего. Лишь все это время практиковался. Ни одного дома не коснулась моя рука и моя сила. И сейчас я выясню, кто же я: гений или самоубийца?
— Лишь жители деревни могут строить дома. Деревня уже достроена, ведь дом есть у каждого. Дальше она может лишь расширяться. Все было готово еще до меня!
— Верно. — подтвердил голос, что был везде и нигде. — Третья дуга теперь твоя, Казимир. Покажи мне еще больше красивых битв не на жизнь а насмерть. Покажи решимость идти до конца. Покажи жертвенность во имя других. Покажи надежду на будущее даже перед лицом смерти. И ты попадешь сюда снова.
Я рывком вернулся в сознание. Сил стало больше, будто кто-то снял с меня один из клапанов, что не давали энергии течь дальше. Но отвлекаться на это не было времени. Я отчаянно пустил в место, куда метил нож, все таки получившуюся у меня клейстерообразную желтую аргу. Нож завяз в ней но все равно пробил плоть примерно на сантиметр вглубь.
— А-а-а! — Смешалась боль и ярость в крике. Предатель пытался жать ножом дальше несмотря на препятствие. Но я смог отбросить его в сторону резким выбросом огня из руки, точнее, просто заставить отступить. Черт, у меня в черепушке пуля а в животе дырка. В меня бросали гранатами и попадали ракетами. Можно это все уже закончится. Можно я просто отдохну? Но вместо дальнейшего разлеживания я лишь резко встал на ноги, оттолкнувшись руками от земли. Телу это очень не понравилось. Подозреваю, что когда из меня испарится весь адреналин, то я буду по бесполезности сравним с Марией.
Предатель не мог услышать моих мыслей и внезапно пощадить, он лишь что-то прокричал на незнакомом языке солдатам с взведенным оружием а потом обратился ко мне.