- Эй! - встревоженно окликнул Табаки - мы вроде как спешим? Или уже нет?
- Спешим, - отозвался Слепой, перехватил бесчувственную девушку поудобнее и устремился за друзьями.
Курильщик заполз в самый дальний уголок кровати. Как только Слепой вслед за Табаки ввалился в комнату со своей ношей, руки Курильщика неосознанно выхватили из тумбочки тетрадь и огрызок карандаша. Широкие, грубые линии стали сами собой накладываться на желтоватую бумагу.
Пока Горбач и Македонский осторожно стирали с открытой кожи девушки кровь и грязь, а Слепой мылся в душе, Курильщик сделал первый набросок её портрета. Лицо девушки, открывшееся под беспорядочно спутанными прядями волос, заворожило его. У неё были тоненькие белёсые брови, изломанные у висков. Закрытые глаза обрамляли очень длинные светлые ресницы. Её тёмные волосы с этим всем как-то не вязались. На щеках у неё обнаружилось слишком много порезов и мелких царапин, чтобы она могла получить их случайно. Но они странным образом не уродовали её, а делали ещё более хрупкой и нежной. Её губы были совсем белые, лишённые цвета, как будто из них схлынула вся кровь.
- У неё сильное отравление, - тихо произнёс Македонский, щупая ямку на запястье девушки, - надо либо немедленно промывать желудок, либо нести её в Могильник.
- Не надо ничего промывать. И никакого Могильника, - спокойный голос Слепого зазвенел в ушах Курильщика, - для неё Могильник - это верная смерть.
- Она и так умрёт, если мы не сможем немедленно достать какое-нибудь лекарство, чтобы очистить её кровь от яда.
- Она уже получила такое лекарство, - тем же спокойным тоном отрезал Слепой, - просто дайте ей чего-то тёплого попить.
- Она же без сознания, - вмешался Горбач.
- Тогда нужно её согреть. Курильщик, дай твоё одеяло. Оно самое толстое.
Курильщик, пребывая в странном оцепенении, подчинился не сразу.
Девушку укутали в три одеяла - на всякий случай - и общими усилиями уложили у окна.
- Пусть на неё светит луна.
Горбач просто кивнул, не спрашивая Слепого ни о чём, и уложил руки девушки поверх всех одеял так, чтобы на них падали лучи бледнеющего в утреннем свете лунного круга.
- Спасибо.