– Ко мне приходила белка.
Шаман кивнул, жестом велел идти следом и скрылся в шалаше. Криджи перешагнул порог.
В очаге дымились угли, свет лучины дрожал на столе. Криджи молча стоял посреди жилища, смотрел, как шаман смешивает что-то в огромной кружке, льет настои из пузатых бутылок. От дыма слезились глаза, и Криджи хотел уже заговорить, задать вопрос, – но тут шаман повернулся, протянул кружку.
– Пей, – сказал он. – Пей и узнаешь, кто ты.
Охотник, наверное, выпил бы напиток залпом, но Криджи не хватило на это сил. Он пил маленькими глотками, и вкус был терпким, как новое имя. Огонь разливался по телу, мир шатался, а потом превратился в раскаленную ночь, сомкнулся и погрузился во тьму.
***
Снов не было, лишь непроглядная тьма. Когда она схлынула, Криджи не сразу понял, где он и почему так светло. Солнечные лучи падали сквозь щели в шалаше, через лапник на крыше. Пахло летним воздухом, теплой землей и домом.
Тело едва слушалось, но Криджи заставил себя приподняться и понял, что сидит на своей постели, в родном жилище. Ему казалось, что прошло лишь мгновение – только что он принял из рук шамана кружку, а потом вдруг попал домой, и ночь сменилась полднем.
Шкура, заслонявшая дверной проем, колыхнулась, и в шалаш заглянула младшая сестренка, Стрекоза. Криджи успел увидеть чумазое лицо и взъерошенную копну волос – и сестренка тут же метнулась обратно.
– Мальчик проснулся! – донесся снаружи ее крик.
– У него теперь другое имя. – Голос Аэш был ясно различим сквозь плетеные стены. Она говорила строго, и Криджи представил, как Стрекоза стоит перед ней, потупившись, и ковыряет ногой землю.
Криджи улыбнулся и попытался встать. На миг дом пошатнулся, земля едва не ушла из-под ног. Но все же удалось устоять.
Шкуры у входа вновь распахнулись, затопив жилище солнцем и ароматом хвои, а затем вошли и обе сестры. Аэш вела Стрекозу за руку, а та смотрела на Криджи во все глаза, словно пыталась понять, кто же он теперь такой.
Но он и сам все еще не знал этого.
– Здравствуй, Криджи, – сказала Аэш.
Теперь ее голос звучал серьезно, и сама она выглядела так, словно собралась на торжество племени: в волосах блестели охотничьи амулеты, ожерелье из клыков обвивало шею, а острые кончики ушей были выкрашены в красный цвет.
– Умойся и переоденься, – велела Аэш. – Шаман хотел видеть тебя, как проснешься.
Она отпустила Стрекозу, склонилась к плетеному сундуку и вытащила куртку. Совсем новую – наверное, много недель тайком сшивала куски кожи, резала бахрому и нанизывала бусины. Куртка вышла красивая и носить такую мог любой: и ученик оружейника, и сказитель, и даже охотник.