Главарь преступников ушел тем же путём, каким и прибыл в "Корону", через запасной — на Земле такие называли служебными — выход. Графу Приарскому пробираться огородами не пристало, во всяком случае, на глазах людей, знавших его высокое положение, поэтому, Игорь, проводив взглядом завернувшего в проход Тихого, прошёл через коридор и вышел в переполненный народом едальный зал.
В тусклом свете спиртовых ламп, свечей и жировых светильников, в чаде дымка, идущего с кухни — "Корона" хоть и дорогой кабак, но средневековый, со всеми положенными этой эпохе атрибутами — графа Приарского никто не признал и не обратил на вышедшего из неприметной двери скромно одетого мужчину никакого внимания. Кроме Яскила, похоже, не только работавшего за стойкой с клиентами вместе со своей привлекательной женой и высоким худым рабом-виночерпием, но и караулившего появление советника правительницы в зале.
— Господин, уже уходишь? — бывший Латанин раб успел подбежать к Егорову, когда тот ещё не прошёл и треть пути до выхода, — Жалко, что ты так редко к нам заходишь.
— Приходи почаще, господин, — присоединилась к просьбе мужа трактирщица, не намного отставшая от него в беге навстречу главному вельможе герцогства, — Мы с Яскилом всегда тебе рады.
Посмотрев на жену трактирщика, Игорь мысленно посочувствовал Яскилу. Молодая женщина, которую без её всякого согласия выдали замуж, а потом неожиданно наградили царскими подарками: свободой, достатком и нравившейся работой, быстро сообразила, что в спутники жизни ей достался добрый, но совсем слабохарактерный по отношению к женщинам парень.
И не важно теперь, с рождения он обладал такой покладистостью или это принцесса превратила его в тряпку, только, Уци — так её звали — принялась командовать Яскилом напропалую. Руки, как Латана, она не распускала, но гоняла благоверного, насколько попаданец знал от Арша, что называется, в хвост и в гриву. Сам виноват — решил про Яскила Егоров — раз так себя поставил, то пусть терпит. Правда, сильно измученным молодой трактирщик не выглядел и даже поправился ещё больше.
— Как будет время, зайду, — попаданец жестом руки показал хозяевам трактира, чтобы они освободили ему проход, — А вы идите делом занимайтесь. Не суетитесь под клиентом.
На крыльце "Короны" — широком и длинном, но невысоком, всего в три ступеньки — стояла пара здоровенных вышибал, совсем недавно нанятых Яскилом, из бывших наёмников — Игорь их сегодня увидел впервые — и сдерживала целую толпу, человек пятнадцать-двадцать, обоего пола, желавших попасть внутрь трактира.
Впереди напирала троица парней, очевидно принадлежавших к городской молодёжи, не из благородных, а просто лопающиеся от богатства и понтов простолюдины.
В Орване и у дворян повадки были часто совсем не подарок, но у деток богатых торгашей, за редкими исключениями, ещё хуже.
— Во! Один вышел, — пьяно выкрикнул лидер троицы, мордатый, с отвисшими щеками детина, где-то уже умудрившийся порвать рукав своего камзола, — Давайте, парни, пускайте. Берите ругир и открывайте дверь.
Признать в появившемся на крыльце молодом, неброско одетом мужчине графа Приарского никто из столпившихся людей не мог, даже если бы среди них присутствовал кто-нибудь, когда-либо видевший первого советника герцогини — яркий свет висевших у входа факелов бил Игорю в спину, оставляя его лицо в сумраке.
— Вышел один, а вас трое, — разумно заметил вышибала, тот, что был пониже своего товарища, — И может он подышать только вышел. Парень, ты ещё вернёшься в зал? — спросил он у землянина.
— Уже не вернётся, — с дурацким хихиканьем решил за Егорова мордатый и, схватив попаданца одной рукой за грудь, решил сдёрнуть его с крыльца, — Он уходит.